НУЖЕН ЛИ НАМ СОЦИАЛИЗМ? ТЕЗИСЫ. Г.М. ШИМАНОВ
Нам так вдолбили в голову, что социализм и марксизм это одно и то же, что избавиться от этого внушения удаётся немногим. Я сам был почти до середины 70-х годов уверен в том, что социализм и марксизм это одно и то же, пока один разумный человек не сказал мне:
-Послушай, Геннадий. Социализм это великая мысль о справедливом и разумном обществе. А марксизм это только одна из попыток конкретизировать его черты. Причём это попытка, сделанная противниками христианства, со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями. Вот почему ставить знак равенства между социализмом и марксизмом нелепо.
Оценив по достоинству эти слова, я решил, что марксизм был реакцией благонамеренных, но недалёких людей на неспособность христианских государств создать подлинно справедливое общество. Если христиане не сумели создать справедливое общество на христианской основе, то, значит, его надо создавать на основе альтернативной, т.е. атеистической. Такой представлялась мне тогда логика основателей марксистского учения.
Однако позднее, познакомившись основательнее с природой капитализма и его происхождением, я был вынужден изменить этот свой взгляд на характер марксистского учения. Я понял, что капитализм создавался не стихийно: у него были очень умные архитекторы и строители. И, разумеется, были и остаются не менее умные высшие руководители, озабоченные его судьбою. Которые понимали, что для капитализма вопросом жизни и смерти является дискредитация всякой ему альтернативы. А если так, то следовало взять заранее в свои руки дело создания этой альтернативы и представить её в таком виде, чтобы она либо отпугивала людей своими уродствами, либо уродовала тех, кто, не понимая её уродств, принимал её за чистую монету. Чтобы она была совершенно безумной по своей сути и, вместе с тем, обворожительной по своей внешности для людей близоруких духовно.
А как это можно было сделать?.. Следовало, прежде всего, дать яркую и, в целом, справедливую критику капитализма, чтобы привлечь к себе жаждущих справедливости людей и вызвать с их стороны доверие к себе. Следовало опередить в этом отношении других возможных критиков капитализма и застолбить за собою роль первопроходцев и авторитетов по этой части. Собрать под своим знаменем как можно больше противников капитализма.
Но самое главное должно было заключаться в следующем. Надо было связать идею справедливого общества с самыми антисоциальными идеями, такими, как безбожие и космополитизм, отрицание нации и семьи, отрицание государства и всякой частной собственности. Идею общественной собственности следовало довести до абсурда и таким образом скрытно дискредитировать. Тем самым идея социализма, показанная через искусственно связанные с нею уродства, была бы обесценена в глазах разумных людей и превращена в подобие истинной религии в глазах людей неразумных.
В ходе этой работы следовало дать сокрушительную критику религии (главным образом, христианства), а также дискредитировать, насколько это было возможно, привязанность людей к своему народу и своей семье, к традиционным нормам морали. Следовало поставить вопрос о создании новой нравственности и нового человека, понимание которых ещё не совсем доступно обычным людям в силу их неразвитости. И - создать видимость величайшего глубокомыслия, из которого означенная выше идеологическая химера произрастала.
Альтернатива капитализму, представленная в таком нелепом и, вместе с тем, как бы глубокомысленном виде, должна была отталкивать от себя людей основательных, озадачивать духовно неразвитых и притягивать к себе самых беспочвенных, которых капитализм плодил чем дальше тем больше. А среди этих беспочвенных людей можно отметить два характерных типа. Первый тип это юркие люди, готовые использовать любые идеи для собственного материального успеха. А второй тип это идеалисты, готовые жертвовать собою ради высокой идеи, но не способные отличить действительную высоту от ложной.
Вот на какой идейной основе сложился в своё время союз беспочвенной и радикальной интеллигенции с безграмотными и обиженными жизнью пролетариями. Союз, который можно было использовать в борьбе за власть и который был использован полезными для плутократов людьми для захвата власти в России и воплощения в ней химерического проекта Маркса.
Организаторы ложной альтернативы капитализму понимали, что чем сильнее будет террор в псевдо-альтернативной системе и чем разрушительнее будут в ней порядки, тем достойнее будет выглядеть на этом фоне капитализм. И тем соблазнительнее будут выглядеть его ценности и свободы для жертв «социалистического эксперимента». Вот почему мировые банкиры отдали Россию большевикам. Чтобы потом, по завершении «эксперимента», сказать: «Да, капитализм это плохой общественный строй. Но он соответствует плохой человеческой природе, которую не переделаешь. А потому любые попытки создать общество на более высоких, сравнительно с капитализмом, началах породят – и практика убедительно это подтвердила, - неизмеримо худшие несправедливости, нежели те, что порождаются капитализмом. А практика, как учил сам Ленин, это критерий истины».
Из сказанного может сложиться впечатление, что я однозначно оцениваю советское прошлое как плохое – и только. Но это не так. В советской идеологии наряду с ядовитыми идеями (которые стали глубинной причиной крушения СССР) была в качестве её мотора (была - и не могла исчезнуть) сама социалистическая идея (т.е. идея разумного и справедливого общества), которая воспринималась русскими людьми не так, как она мыслилась в марксизме. Но - в соответствии с их ещё не до конца изжитыми православно-русскими представлениями о ценностях жизни. И потому эта идея порождала в них, в целом, куда более высокий нравственный настрой, нежели тот, что был характерен для обитателей царства маммоны. Социалистическая идея, даже в её изуродованном виде, порождала в русских людях, особенно в годы опасности для Отечества, высокий жертвенный дух, который роднил их во многом с христианскими подвижниками. Социалистическая идея оказалась временно сильнее искусственно связанных с нею ядовитых идей. Но надолго ли? Это вопрос, потому что ядовитые идеи делали своё дело, разрушая в людях фундамент их нравственного сознания.
Однако (независимо от того, как долго Советская власть могла, оставаясь безбожной властью, эксплуатировать нравственный потенциал русского народа, накопленный его православными предками), отмечу вот какое важное обстоятельство. Советская практика показала, что СОЦИАЛИЗМ ЭТО СОВСЕМ НЕ УТОПИЯ, как думали раньше многие. Социализм это вполне осуществимая вещь. И даже, возможно, более эффективная, сравнительно с капитализмом, по части темпов развития экономики и других сторон жизни общества. Если после убийства Сталина застой в советской жизни творился, как думают многие, искусственно, то при его жизни советские темпы развития общества явно опережали западные.
Но, как уже сказано, эти положительные эффекты сочетались в советской системе с разрушительными эффектами. И каких было больше – не подсчитаешь. Не подсчитаешь не только потому, что у разных людей в головах разные весы. Но, главным образом, потому, что никакие человеческие весы не сравнимы по своей точности с теми весами, которые в руках Бога.
Советское прошлое было противоречивым, а потому любая его однозначная оценка заведомо ложна. Из чего следует, что дальнейшая судьба СССР зависела от того, какая тенденция в его жизни возобладает. Положительная или отрицательная. А сохранение их равновесия было практически невозможно, потому что, как уже говорилось выше, безбожие и космополитизм разъедали фундамент нравственного состояния русского народа. И компенсировать это обстоятельство всё более совершенной организацией общества было возможно только отчасти. Рано или поздно успехи советской системы должны были смениться, по мере таяния нравственного потенциала русского народа, застоем и нравственным гниением общества. При всех колоссальных технических и экономических достижениях.
Мне скажут, что нет, что нравственность в людях поддерживается не столько их верой в Бога, сколько их связью с обществом, их пониманием ценности общества и служением ему. Причём служением не за страх, а за совесть.
С этим возражением я соглашусь только отчасти. Общество действительно оказывает громадное влияние на его членов, и потому справедливо устроенное общество влияет положительно в нравственном смысле на его членов. Но дело в том, что общество само по себе не способно творить и совершенствовать нравственность. Общество живёт отражённым светом личности, открытой к бездонной вечности и утверждающей своё понимание этой вечности в виде той или иной религии. Поэтому в истории человечества не было атеистических обществ, т.е. замкнутых на себя и творивших нравственность из самих себя. Общество держалось всегда тем, что выше и глубже его. Тем, во что оно веровало как в некую высшую реальность и силу. Оно держалось всегда религиозной верой, которая была основой самоорганизации как его самого, так и отдельных его членов.
Если же люди замкнутся на обществе как на самой высшей для них величине, то лишат себя связи с бездонной глубиной бытия, с Абсолютом или, по-русски, Богом. Они станут плоскими в духовном смысле, двумерными существами, а вместе с ними и общество станет плоским, превратится в более или менее совершенную машину – и только. Совершенствование такого общества, замкнутого на себя, может быть лишь техническим его совершенствованием в том смысле, что оно не изменит его машинной природы.
В таком обществе будет так же хорошо жить, как хорошо живут в своих клетках звери и птицы. Их кормят, за ними ухаживают, но, похоже, им скучновато при всём их довольстве. Но то звери и птицы. А человек нуждается в бездонной глубине бытия не меньше, чем в хлебе и воде, чем в воздухе. Он умирает без неё медленнее, чем без воздуха и других вещей, необходимых для его тела, но всё-таки умирает. Поэтому жить в обществе-машине, сознавая себя её винтиками - и только, ему скучно. Он начинает бунтовать, даже не сознавая причин своего бунта. Он отчуждается от общества-машины, созданной его собственными руками, потому что она не знает высших ценностей, превосходящих её собственную ценность.
И что прикажете делать с такими бунтовщиками? Если общество не будет бороться с ними, то общественный механизм, при всех его совершенствах, будет ржаветь и рано или поздно разрушится. А бороться с разрушительными для общества настроениями можно только террором, только периодическими «чистками», которые превратят общество-машину в общество-монстра и лишь усилят внутреннее отвращение к нему его членов.
Вот почему будущее советского общества зависело от того, сумеет ли оно избавиться от разъедавших его ядовитых идей, которые превращали его в общество-машину и даже в общество-монстра. Если бы оно сумело избавиться от атеистической удавки и обратиться к самой чистой форме христианства, то советский социализм приобрёл бы «второе дыхание». Или, правильнее сказать, ту духовную почву, которая сделала бы его ОРГАНИЗМОМ. В этом случае советское общество раскрыло бы в себе ещё не бывалые возможности и стало бы начатком духовного преображения всего человечества.
Не сумев же избавиться от безбожия и других, выраставших из него, ядовитых идей, оно обрекло себя на гниение и гибель, после которой остались на развалинах былого ничего не понимающие люди, бессильно мечтающие о былом. О близком былом или далёком, в зависимости от их уже новейших настроений.
Июнь-июль 2004 г.
