Г.М. Шиманов

ДВА ФРАГМЕНТА

 

О происхождении человека

                                                            первый фрагмент

 

            О том, что такое человек, философы спорили ещё в античные времена, и эти споры не прекратились до сих пор. Представители разных религий и разных философских школ отвечали и отвечают на этот вопрос по-разному.

            Человек – сложная и многогранная тема. Одна из важнейших её граней – вопрос о его происхождении. Можно сказать, что это коренной вопрос. В зависимости от того, создан ли человек Богом или его создала природа, находится всё остальное: и сама его сущность, и его судьба.

            Две диаметрально противоположных точки зрения на суть человека даны в Христианстве, с одной стороны, и в атеизме, с другой. А также в учениях, примыкающих к атеизму в вопросе о происхождении человека. Эти учения у нас принято называть эволюционистскими. Самым знаменитым из эволюционистов был и остаётся английский натуралист Чарльз Дарвин (1809 – 1882).

            Он предложил теорию, согласно которой человек произошёл от обезьяны в результате естественного отбора. Учёные сразу же разделились в оценке этой теории. Одни во главе с Гексли (1825-1895) решительно её поддержали, другие не менее решительно опровергали.

            Правда, сам Дарвин был не вполне уверен в научном характере своей книги. «Будущая книга весьма разочарует вас, - писал он своему другу за год до публикации «Происхождения видов», - уж очень она гипотетична». А в предисловии к первому её изданию писал: «Я уверен, что в этой книге вряд ли найдётся хоть один пункт, к которому нельзя подобрать факты, которые приводили бы к прямо противоположным выводам, чем те, к которым пришёл я».

            Поэтому неудивительно, что критиков этого сочинения нашлось много. В их числе был наш знаменитый социолог и естествоиспытатель Н. Я.Данилевский (его труд «Дарвинизм. Критическое исследование» в его «Сборнике политических и экономических статей», Спб., 1890 г.). Данилевский считал, что гармонию  Вселенной, которая явлена человеку в красоте окружающего мира, невозможно объяснить без допущения идеи целеустремлённости всего сущего к взаимной согласованности.

Другим критиком теории Дарвина был его современник, тоже натуралист, Уоллес, считавший, что человек действительно произошёл от обезьяны, но не в результате естественного отбора, как думал Дарвин, а в результате искусственного отбора. Подобно тому, как селекционеры выращивают разные виды домашних животных, некая Высшая Сила, по мысли Уоллеса, превращала и превратила обезьяну в человека.

Уоллес указывал, что согласно теории естественного отбора организм приобретает только те способности, которые ему нужны при существующих условиях его жизни, и не приобретает тех способностей, какие понадобятся ему при изменении этих условий. Тем более, естественный отбор исключает наследование таких особенностей, какие ему вредны в его настоящем. Сам Дарвин писал, что если бы был найден хотя бы один вид организмов, у которого есть устойчивые особенности, вредные для его существования, то этим одним был бы нанесён смертельный удар для всей его теории.

Уоллес указал на следующие обстоятельства, которые противоречат, по его мнению, теории естественного отбора.

ПЕРВОЕ. Мозг дикарей это высокоразвитый мозг, возможности которого превышают намного ту меру надобности в нём, какая необходима им при их примитивной жизни. Наш мозг был заготовлен в расчёте на будущее развитие человека.

ВТОРОЕ. Волосы животных, особенно на спине, несомненно, полезны им. Они защищают кожу от механических повреждений, согревают тело при холоде и защищают его от чрезмерного солнечного облучения, а также от дождя и снега при снегопаде. Они могли бы исчезнуть у животного только в том случае, если бы были ему положительно вредны, но тот факт, что они сохраняются у всех животных без исключения, свидетельствует об их полезности. И только у человека они исчезли почти полностью, особенно на спине, которую он, даже в жарких странах, прикрывает почти всегда звериной шкурой или каким-то подобием плаща из пальмовых листьев.

Трудно найти, считает Уоллес, два признака, которые отстояли бы так далеко друг от друга, как развитие человеческого мозга и распределение волос на теле. Однако оба они ведут к тому заключению, что в их образовании участвовала какая-то другая сила, а не естественный отбор.

ТРЕТЬЕ. Происхождение абстрактных понятий, а также совести и эстетических способностей человека, не выводимо из борьбы за существование. Они не только не выводимы из этой борьбы, но отвлекают от неё и нередко препятствуют ей.

В этой борьбе объединение животных в стадо или в стаю, несомненно, полезно для них, т.к. позволяет им помогать друг другу и тем самым увеличивать общую их силу. Эта взаимопомощь порождает в них чувство взаимной симпатии и чувство справедливости, которое распространяется только на членов своего коллектива.

Но непонятно, каким образом то и другое, имеющее своим корнем личную и коллективную выгоду, утрачивает затем этот корень и превращается в нечто самостоятельное, способное жить без этого корня.

            Вот три главных довода Уоллеса против теории Дарвина. О том, насколько они справедливы, судите сами.

            Однако из дарвиновской теории вырастали выводы, о которых, кажется, не успели подумать ни Уоллес, ни сам Дарвин. В чём же они?

            Если борьба за существование в растительном и животном мире оправдана научно, если она превратила обезьяну в человека, то, значит, она нужна и для дальнейшего совершенствования человечества. Если она прекратится, то прекратится прогресс, а без прогресса жизнь человеческая бессмысленна. Наступит застой, а где застой, там поначалу скрытное, а затем и явное саморазрушение.

            Чтобы спасти человечество от саморазрушения, более приспособленные его представители должны объединяться против менее приспособленных и не испытывать к ним никакой жалости. Подобно тому, как более приспособленные животные в борьбе за существование не испытывали никакой жалости по отношению к менее приспособленным. А если бы стали испытывать, то превратились бы в менее приспособленных и в результате погибли. Гибель, а также эксплуатация, менее приспособленных это та цена, которую человечество платит за своё развитие и которую не платить не может.

            Думается, что теория Дарвина потому и получила такую мощную поддержку в современном ему обществе, что она великолепно оправдывала капитализм. Хотя в ней не было сказано о нём ни слова. Эта могучая поддержка сделала имя Дарвина бессмертным, а его критиков погрузила во мрак неизвестности. Об Уоллесе и его критике дарвиновской теории я не нашёл даже упоминания в доступных мне словарях.

            А не возникла ли и сама дарвиновская теория под влиянием той борьбы за существование, которая порождалась капитализмом? Дарвин, сознательно или, скорее всего, бессознательно, перенёс в растительный и животный мир ту конкуренцию, которая порождалась капитализмом и порождала, в свою очередь, ускоренное развитие материальной стороны жизни. Перенёс и объяснил развитие растительного и животного мира тем же самым, в принципе, механизмом развития, которое обнаружил в обществе.

            Правда, Дарвин надеялся, что в будущем археология подтвердит его теорию находками множества останков переходных форм между обезьяной и человеком. Но эта наука его подвела. Она выдавала такое, что никак не соответствовало дарвиновской теории. Поэтому сторонникам дарвиновской идеи приходилось несколько поправлять археологию.

На этом поприще особенно отличился немецкий зоолог Эрнст Геккель (1834-1919). Он предложил картинку с изображением предков человека, начиная с обезьяны, а также изображения эмбрионов разных животных, просто и убедительно объясняющие животное происхождение человека. И эти картинки завоевали мир.

То, что ряд учёных сразу же обвинил Геккеля в подлоге иллюстраций, и он был вынужден официально признаться, что несколько подретушировал их, это мелочь, не заслуживающая внимания. То, что учёный совет университета города Иены признал идею Геккеля несостоятельной, а самого автора виновным в научном мошенничестве, и тот был вынужден уйти в отставку, это, конечно, тоже мелочь. О таких мелочах не пишут ни в научной, ни в учебной литературе (за редчайшими, может быть, исключениями). Но что действительно важно – это то, что рисунки Геккеля на протяжении уже сотни лет продолжают тиражироваться в школьных учебниках. Вот что такое поддержка со стороны капитализма и его контроль над наукой и образованием.

(Более подробно о мошенничествах, связанных с дарвиновской теорией, рассказано в книге Сергея Головина «Эволюция мифа», Москва, 1999).    

 23 июня 2011 г.

 

 

КОНКУРЕНЦИЯ

                                                   второй фрагмент

 

Конкуренция это мотор капитализма. Без конкуренции капитализм невозможен. Не будет конкуренции – не будет технического прогресса. А без технического прогресса не будет прогресса и по части удобств для населения, и по части экономики в целом, и по части военной силы государства. Даже развитие науки зависит от технического прогресса. Да и что от него не зависит? Трудно сказать. В каком-то отношении от него зависит даже богословие. А семейная жизнь?.. А личная жизнь?.. Тем более.

Но конкурируют не только изобретатели всё более совершенной техники. Конкурируют и производители товаров, и продавцы этих товаров, и покупатели этих товаров.

Конкуренция не сводится только к конкуренции в области техники, производства, торговли и потребления товаров. Конкурируют мужчины в борьбе за лучших, с их точки зрения, женщин. Конкурируют и женщины в борьбе за лучших, с их точки зрения, мужчин. В каком-то смысле конкурируют (или готовятся к конкуренции) даже дети, завидующие другим детям, обладающим лучшими игрушками и более обеспеченными родителями.

Конкурируют чиновники и артисты, спортсмены и учёные, военнослужащие и политики. Даже родственники, собирающиеся за одним столом, в каком-то смысле тоже соревнуются между собою: у кого лучший стол? кто выше поднялся в обществе? кто одевается роскошнее и с большим вкусом?

Глубинной причиной конкуренции является повреждённость человеческой природы первородным грехом. Именно эта почва порождает в людях зависть, самомнение и стремление подняться над другими, а то и господствовать над ними. Конкуренция есть начало, прямо противоположное тому, которому учил Иисус Христос своих апостолов: «кто  хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» (Мф. 20, 26)..

Но как быть слугою всем?.. Удобно быть слугою себе самому, а быть слугою кому-то другому накладно. Об этом свидетельствует народная мудрость: «Каждый за себя, один Бог за всех». Но как её понимать, эту мудрость? Как одобрение прямого её смысла или как скрытный укор людям, столь не похожим на их Бога? Каждый понимает её по-своему.

Конкуренция невозможна в Царстве Небесном, где все будут свободно служить Богу, а потому и друг другу. Но здесь, в этом разлаженном грехом мире, конкуренция неизбежна. Она у человека в крови.

Младенец бессознательно эгоистичен, но с годами, если не получает нравственного воспитания, его эгоизм завоёвывает его сознание. А если ребёнок получает наставления о добре и зле, то в нём начинается борьба между его эгоизмом и его нравственностью. И продолжается до гробовой доски.

Эгоизм в грехопадном мире неискореним до конца, однако он не всесилен. Всё дело в том, как человек относится к нему. Сознает ли его истинный характер или не сознаёт? Превращается ли в его добровольного раба? Или, поддаваясь ему в чём-то по своей немощи, старается освободиться от его власти и создать здесь, на этой грешной земле, мир нравственный, хотя бы в главных его чертах?

В этой борьбе добра и зла последнее обладает тем преимуществом, что не требует от человека больших усилий для достижения вожделенного результата. Спускаться вниз всегда легче, чем подниматься вверх. А потому большинство людей бессознательно скользит вниз, если не выработало в себе надёжных нравственных тормозов, а они, в свою очередь, невозможны без достаточно развитых религиозных и социальных идей. Если такие идеи развиты в народе недостаточно, то его скольжение вниз сдерживается или даже не допускается наличием в обществе препятствий к такому скольжению. Препятствий в виде авторитетных учений о добре и зле и достаточно жёстких запретов опускаться ниже определённых норм, выработанных обществом ради его самозащиты.

Если такие препятствия намеренно устраняются, то народ, развитый недостаточно в религиозном и социальном отношении, медленно, но неуклонно разрушается, превращаясь в разрозненное и духовно близорукое население. С таким населением как раз и выгодно иметь дело руководителям капиталистической системы. Выгодно, во-первых, потому, что оно бессильно и не способно сопротивляться своим хозяевам. И, во-вторых, выгодно потому, что оно податливо перед внешней силой и способно изменяться в таких направлениях, какие будут угодны хозяевам населения.

В частности, во внутренне разрозненных и внешне связанных людях можно выращивать ложные их потребности, рабами которых они становятся. А эти ложные потребности искусственно стимулируют рост всего капиталистического хозяйства и, следовательно, наращивают могущество тех, кто контролирует это хозяйство и кому оно принадлежит фактически (хотя номинальных его владельцев могут быть миллиарды).

Итак, технический прогресс при капитализме совершается за счёт духовного разрушения человека и общества. Но значит ли это, что надо противопоставить духовное совершенствование человека и общества развитию науки и техники? Возможно ли научное и техническое развитие иного типа, чем капиталистическое? Развитие не на основе конкуренции, а на основе взаимопомощи людей, осознавших погибельность для себя конкуренции и спасительность взаимопомощи?

Взаимопомощь людей невозможна без понимания ими друг друга, без их лада. А лад начинается с их лада с Богом. Или, во всяком случае, усиливается по мере их всё большего лада с Богом. Согласие с Богом это основа и корень всякого иного спасительного  лада. Вот почему осуществление правильного технического и научного развития на земле это такая трудная для человечества задача.

Однако преувеличивать её трудность значило бы помогать врагам человечества. Решить до конца все вопросы, связанные с правильным научным и техническим развитием, невозможно. И, тем более, нельзя решить их все сразу. Но решать их постепенно можно и должно. Шаг за шагом. Потому что с каждым шагом будет понятнее то, что ранее было понятно плохо или было вообще не понятно.

Вопросы, связанные с правильным научным и техническим развитием, заключают в себе не только нечто бесконечно сложное, но и самое простое, самое очевидное.

Например, как просто было бы запретить, в порядке созидания правильной науки и техники, столь популярный сегодня мат. А за нарушение этого запрета строго наказывать. 

Скажут: какое отношение имеет мат к науке и технике? Это же разные вещи.

А я отвечу: хотя и разные, но связанные друг с другом. Мат членов общества это примерно то же самое, что их пьянство или их разврат. Могут ли развращённые люди создавать нравственную науку и технику? Не могут. Её могут создавать только высоконравственные люди при поддержке всего высоконравственного общества. Или хотя бы при поддержке лучшей его части.

Другой пример. Как просто было бы включить в число изучаемых в школе предметов такой предмет, как «Смысл человеческой жизни». Чтобы ученики знакомились с мыслями лучших умов человечества на эту тему. Чтобы учились сами думать о смысле человеческой жизни и увязывать свои мысли с личной своей жизнью и с жизнью общества, в котором они живут. Как можно выпускать в жизнь молодых людей, абсолютно невежественных по этой части?.. А если невежественных, то и беспомощных. Это примерно то же самое, как выпускать молодых людей в жизнь, не дав им элементарных представлений о географии или физике. Если не хуже того. А между тем этого важного предмета нет ни в старших классах средней школы, ни в высших учебных заведениях. И никого это не волнует.

Или такая простая вещь, как аскеза. Т.е. сознательное ограничение человеком своих телесных и низших душевных потребностей ради развития в себе спящих в нём высших духовных потребностей. Учение об аскезе, доведённое до умов большинства населения, стало бы началом одоления той самой борьбы всех против всех, которая называется иначе конкуренцией и которая направляет по ложному пути как отдельных людей, так и всё человечество в целом. Человек, не понимающий спасительности для себя и для общества разумного самоограничения,  это человек, чьё развитие остановилось в младенчестве, но остановилось не во всех отношениях, а только в самом главном отношении. Или в одном из главнейших отношений.

Безбожное и безнравственное общество порождает безбожную науку и безбожную технику, а они, в свою очередь, порождают всё более безбожное общество. Как курица и снесённые ею яйца, хотя всякое сравнение хромает.

И нечто подобное можно сказать о нравственной науке и технике. Они могут родиться и развиваться лишь в высоконравственной среде, которая развивается сама и пробуждает тем самым умы и сердца людей к высшей жизни. Только такая среда с организующими её идеями может стать альтернативой современному псевдо-обществу, которое боится называть себя своим настоящим именем (капитализмом, плутократией, безнравственным псевдо-обществом) и потому маскирует себя именем «либерального общества». Хотя свобода в таком «обществе» дана лишь тем, кто гниёт сам и содействует общему нравственному гниению. Свобода в капиталистическом мире это улица с односторонним движением.

28 июля 2011 г.       Shimanov. narod. ru