Г.М. Шиманов
НАШИ ПОРОКИ
(из цикла статей о создании русской общины)
Община не может состоять из гнилых членов. А современный русский человек гнил. Если не в одном отношении, так в другом. Он гнил при всех его достоинствах, когда они есть.
Гнил, прежде всего, потому, что невежда в религиозном, национальном и семейном отношении. Т.е. в тех самых вещах, знание которых только и может стать прочным фундаментом для выстраивания им своей жизни. Построенная без фундамента, она разрушается быстро или медленно, но разрушается. И, созерцая эту разруху (малозаметную в молодости, пока человек ещё полон сил, и всё более явную по мере приближения к старости), он страдает. Или испытывает какую-то не всегда понятную для него скуку.
А для того, чтобы избавиться от страдания или просто развеять скуку, он ищет и находит для себя увлечения и развлечения. Кто какие. В зависимости от обстоятельств и своего характера. Эти увлечения могут быть достаточно высокими и разумными на первый взгляд, но их отличает от действительно высоких дел их безосновность. Отсутствие того самого фундамента, о котором сказано выше.
Но у меня речь пойдёт далее не о таких сложных вещах, а о самых простых и доступных для всех увлечениях и способах одолевать свои неудачи. Эти способы заключаются в том, чтобы при всякой постигшей тебя неудаче выругаться матом, закурить и выпить вина.
Вино как средство анестезии просто незаменимо, поэтому за него хватаются в первую очередь. А сигарета и мат это естественные дополнения к вину. Почти как ложка и хлеб к тарелке с супом.
Вино же не просто обезболивает наши раны, оно даёт нам новые силы. Выпив вина, мы расцветаем. И, продолжая сидеть за столом, как бы поднимаемся над ним и кружимся в танце вместе со всеми, кто пьёт с нами. Но можно танцевать и в одиночку.
А затем опять увядаем и мыкаемся в прозе жизни до нового искусственного цветения.
Но, как известно, всякое удовольствие уменьшается по мере привыкания к нему. Чтобы оно сохраняло свою прежнюю силу, требуется увеличение дозы искусственного возбудителя. И постепенно человек её увеличивает. Он начинает с того, что использует искусственный возбудитель в своих собственных интересах, а затем уже не обращает внимания на то, что оказывается в зависимости от него. И чем дальше, тем больше.
Искусственно возбуждающий себя человек похож на безумца, берущего деньги взаймы под большие проценты у ростовщика и не имеющего разумного плана расплаты. Получив деньги, он оживает на какое-то время, чтобы затем запутаться ещё больше в сетях долга. Он как муха, попавшая в паутину. Муха, из которой паук уже начал пить её кровь.
Но посмотрим внимательнее на эти простительные, как думают многие, пороки, о которых у нас речь. Да и пороки ли это?
ГНИЛЫЕ СЛОВА
Я начну с мата, который представляется многим самым безобидным пороком. Или даже совсем не пороком, а каким-то украшением речи. Хотя на самом деле зловоние мата хуже зловония, исходящего изо рта алкоголика или усердного курильщика.
Мат есть оскорбление, прежде всего, матери и жены. И потому это оскорбление святости всей семьи. Это оскорбление каждого истинного мужа. Если мужчины допускают в своей среде мат, то, значит, они уже загнили в нравственном отношении.
Но мат особенно нетерпим в храме или рядом с иконами. Как и в присутствии священника или детей. Как и в присутствии женщины. Это обстоятельство как-то интуитивно постигается даже едва зрячими в духовном отношении, которые сдерживают себя в их присутствии. Из чего следует, что мат есть прямая противоположность святыне.
Если человек родился и живёт, образно выражаясь, в помойной яме, то ему даже в голову не приходит, что он дышит миазмами. Он принимает их за нормальную атмосферу. И лишь оказавшись на свежем воздухе (или, тем более, в цветущем саду) постигает зловоние именно как зловоние.
Так и в духовной жизни. Если человек с детства слышит вокруг себя мат, то пропитывается им, не догадываясь о его истинной природе. Если такому человеку сказать, что мат отгоняет от него ангелов и притягивает к нему бесов, он, скорее всего, примет эти слова за шутку. Но мат действительно отдаляет человека от Бога со всеми последствиями, вытекающими из этого обстоятельства.
Говорят, что гнилые слова исходят из гнилых сердец. Но существует и обратная связь. От гнилых слов загнивают даже целомудренные сердца, если они мирятся с матом. Так загнивают здоровые клубни картофеля, если оказываются рядом с больными.
Как всякая ложь содержит в себе какую-то частичную правду, светом которой старается ослепить взирающих на неё, так и в оправданиях мата его сторонниками есть тоже своя маленькая правда. Она состоит в том, что мат действительно помогает человеку освободиться от чувства досады, которое иногда буквально душит его. Мат можно сравнить с клапаном, выпускающим наружу избыток давления пара в котле. В мате человек выражает всё своё отвращение к постигшей его неудаче. Он клеймит её самыми грязными словами, чтобы освободиться от её власти над собою.
По своей сути мат подобен стону. Он вырывается из человека невольно (или, точнее, почти невольно), но отличается от стона тем, что содержит в себе зловоние, которого нет ни в плаче, ни в стоне, ни в скорбном оцепенении.
Мат есть безбожная реакция на постигшую человека беду или на какую-то его неудачу. Но это не просто автоматическая реакция. Здесь сочетаются автоматизм с сознательным или подсознательным согласием человека на него. Здесь автомат включается самим человеком. И чем больше понимание им дурной природы мата, тем сознательнее его согласие на этот автоматизм.
Человек может отказаться от мата, но не хочет отказываться, потому что так ему легче. Отказ от мата был бы мучителен для него. Он требовал бы от него каких-то дополнительных усилий на преодоление уже сформированной в нём привычки. А привычка это великая сила. Она вторая натура. Бороться с ней человек решается лишь тогда, когда осознал полностью весь её вред. Но если он до такого осознания ещё не дорос, то предпочитает оправдывать свою привычку её, якобы, невинностью или даже полезностью.
Я начал перечень наших пороков с мата потому, что это порок, отказаться от которого, при всей его вредности, легче всего. И потому борьбу с нашими пороками начинать, как мне кажется, надо именно с него. А затем, приобретя уже некоторый опыт в этом деле, переходить к борьбе с более трудными пороками.
Чтобы избавиться от мата, надо, как уже сказано выше, осознать необходимость такого отказа и пообещать себе самому (а ещё лучше – Богу), что ты будешь впредь следить за своей речью и наказывать себя за каждое выскочившее из тебя по привычке гнилое слово.
Я в своей юности, пообщавшись в Сибири с лагерниками, научился ругаться так, что потом у меня выскакивали матерные слова даже при моей матери. А когда пришёл к вере в Бога, то понял, что надо бороться с этим злом. И стал карать себя за первое нарушение своего обещания одним земным поклоном перед иконами, за второе нарушение двумя поклонами, за третье четырьмя, и т.д., увеличивая каждый раз наказание вдвое. И дошёл скоро до пятисот с чем-то поклонов. Думаю теперь, что такой способ был опасен. Лучше было бы остановиться на сотне поклонов, которая была бы уже достаточным стимулом для того, чтобы следить за своей речью и вырабатывать в себе новую привычку. И я её выработал, хотя срывы потом всё-таки были. Редко, но были. Но в таких случаях я уже каялся за мат на исповеди.
К сказанному добавлю, что мат отгоняет ангелов не только от матерящегося человека, но и от матерящегося народа. Русский мат вызывает законное, в данном случае, чувство презрения иноплеменников ко всему русскому народу в целом. Враги же русского народа, прекрасно понимающие это обстоятельство, заинтересованы в том, чтобы сохранить и углубить эту нашу национальную порчу.
Добавлю к сказанному ещё два текста. Первый из них взят из анонимной листовки «О СКВЕРНОСЛОВИИ». Вот несколько слов из неё: «…сквернословие незаметно разрушает целомудрие и благопристойность, разжигает плотскую похоть, порождая половую распущенность. Ведь не случайно подбор слов у сквернословов сосредоточен вокруг совершенно определённой темы».
Второй текст из брошюры Дмитрия Мамонова «О ГРЕХЕ СКВЕРНОСЛОВИЯ» (2003г.):
«…Гнилые слова сегодня стали нормой в языке народа. Сквернословие можно услышать даже в семьях, и не только в общении между взрослыми, но, подчас, и в разговоре родителей с маленькими детьми. Причиной для сквернословия уже не служит раздражение, гнев, но скверные, гнилые слова стали частью обыденной речи, ими порой перекидываются даже влюблённые…
Среди православных верующих живёт предание, что Пресвятая Богородица особо просит у Господа спасения России, ибо Россия есть Дом Богородицы, один из Её уделов на Земле. Но, молясь за православную Россию, Пречистая Дева Мария отказывается поминать в Своих молитвах тех, кто сквернословит. Богородица не молится за тех, кто ругается матом. И в русском народе издавна матершинников именовали богохульниками. Матерный язык есть наследие языческих времён, когда славянские племена ещё не соединились в единый русский народ…
При царях Михаиле Фёдоровиче и Алексее Михайловиче за сквернословие полагалось телесное наказание: на рынках и по улицам ходили переодетые чиновники со стрельцами, хватали ругателей и тут же, на месте преступления, при народе, для всеобщего назидания наказывали их розгами».
О вреде курения написаны сотни статей, но курильщики их не читают по той же причине, по какой матершинники не думают о природе своей матершины. Курильщики утешают себя тем, что вот Черчилль, к примеру, пил и курил, но прожил аж 90 лет. Следовательно, по их логике, слухи о том, что курение так уж вредит их здоровью, сильно преувеличены.
Статистика, однако, показывает, что средний возраст современного российского мужчины не 90 лет, как у Черчилля, но лишь 58. Но мало того. Средний возраст современного русского мужчины ещё меньше, чем возраст современного российского мужчины. Потому что российские мусульмане, если даже курят и пьют, то намного меньше русских.
Главное, конечно, не в том, чтобы продлить срок своей непутёвой жизни. А в том, чтобы сделать её путёвой и продлить её для служения Богу и своим ближним. Продлить если не на тридцать лет, то хотя бы лет на десять или на двадцать. И умереть человеком, а не пустышкой.
Итак, чем же ослабляет русских людей навязанное им нашим царём Петром «Великим» курение? Ради краткости я приведу лишь некоторые сведения из брошюры И.И. БЕЛЯЕВА «ТАБАК – ВРАГ ЗДОРОВЬЯ» (Москва, «Медицина», 1979).
В процессе курения табака образуется сильнодействующее канцерогенное вещество – бензпирен, именно ему принадлежит главная роль в развитии злокачественных опухолей. Но наряду с ним в табачном дыму содержатся и другие вещества, которые способствуют развитию рака.
Вредное действие табака на органы человека универсально. Трудно найти такой орган или систему органов, которые не страдали бы от табачных ядов. Табакокурение это одна из причин распространившихся у нас мужской импотенции и бесплодия женщин.
Дети, находящиеся в накуренном помещении, хуже спят, у них понижен аппетит. Они отстают от своих сверстников в физическом и умственном развитии
А у самих курильщиков кратковременный подъём сил сменяется их упадком, поэтому через какое-то время им требуется новая сигарета. И перерывы между выкуриваемыми сигаретами со временем сокращаются. (Я сам в своём прошлом, выкуривая одну сигарету, зажигал от неё другую).
Средний срок жизни курильщиков меньше, чем у некурящих, на 9 лет.А вероятность заболевания раком лёгких в 10 раз больше.
К сказанному добавлю уже от себя: Если курить считается недопустимым не только в храме, но и возле храма (а также рядом с иконами), если курящих отгоняют от колыбели и даже просят удалиться из комнаты, в которой дети, то о чём-то это, конечно, говорит. Здесь явная аналогия с тем, что говорилось выше о противоположности матершины и святости.
И как тут не помянуть добрым словом наших старообрядцев, не позволивших гнилой моде увлечь себя в табачный дурман. Вот и нашим бы новообрядцам взять с них пример. Вернуться к нашему общему древнему отвержению табака как бесовского зелья.
Добавлю ещё, что курение отбивает у людей обоняние как чувственное, так и духовное. Или, если оно у кого-то от природы развито сильно, снижает его силу. Здесь как в примере с Черчиллем: если бы тот не курил, то прожил бы, скорее всего, не свои девяносто лет, а лет этак на десять побольше.
Но вернусь к обонянию. Гнилое дыхание курильщиков не воспринимается ими как гнилое. Девушка, от которой пахнет, как от пепельницы с окурками, уверена в том, что выглядит великолепно. Великолепно чувствуют себя и мужики, приучившие своих жён терпеть их зловоние. А чего вы терпите, жёны? Курите сами. Учитесь целовать своих мужей, держа в руке дымящую сигарету. И не сопротивляйтесь этой заразе. Тогда и детишки, глядя на вас, быстрее научатся тратить свои карманные деньги на сигареты.
Я где-то читал, что практически все предприятия, связанные с производством и продажей табака (а также вина), принадлежат в настоящее время иностранцам или российским иноплеменникам. Поэтому каждая выкуренная русскими людьми пачка сигарет и каждая выпитая ими бутылка водки не только вредят их здоровью и не только сокращают их семейный бюджет, но, кроме того, обогащают людей, не заинтересованных в возрождении русского народа. Или, может быть, даже очень заинтересованных в том, чтобы затянуть потуже удавку на шее русского народа. И сделать её покрепче.
Вот как описывает зарождение пьянства на Руси В.В. Похлёбкин:
«Вино стало известно на Руси с 1Х века, ещё до принятия христианства, а после принятия христианства, в конце Х века, оно стало обязательным ритуальным напитком. Привозилось вино из Византии и Малой Азии…
До середины Х11 века оно употреблялось только разбавленным водой, так же как его традиционно пили в Греции и Византии… В античное время не только в Греции и Риме, но и на всём эллинистическом Востоке вино в чистом виде никогда не употребляли. Эта традиция сохранилась и в Византии… Древние греки и римляне разбавляли вино следующим образом: на три части воды брали одну часть вина или на пять частей воды – две части вина. Смесь, состоящая из виноградного вина пополам с водой (т.е. из равного объёма воды и вина), считалась слишком крепкой и употреблялась лишь опустившимися людьми, считавшимися завзятыми пьяницами…
Одной из заметных особенностей водки как продукта и товара было то, что она разлагающе воздействовала на старое, пронизанное древними традициями, замкнутое общество средних веков. Она разрушала одним ударом как социальные, так и старые культурные, нравственные, идеологические табу. В этом отношении водка подействовала как ядерный взрыв в патриархальной устойчивой тишине…
Уже один институт «кружечных голов» и «целовальников», лиц, основным качеством которых должен был быть предельный цинизм, неизбежно влёк за собой возникновение невиданных ещё в средневековом обществе конфликтов, поскольку «идеология» целовальников объективно являлась прямым вызовом официальной христианской морали. И поскольку источником, насаждавшим новые общественные противоречия, было само царское правительство, то «нравственные конфликты» неизбежно должны были принимать форму общественных. Ведь в то время, как церковь метала громы и молнии против пьянства и сопутствующих ему дерзости и безбожия, целовальники получали предписание «питухов от царёвых кабаков отнюдь не отгонять» и «кружечный сбор сдавать в царёву казну против прошлых с прибылью», т.е. призывали всячески расширять сбыт водки… Резкий рост городского нищенства также был следствием появления водки» (Из книги В.В. Похлёбкина «История водки», М, 1997 г., с. 34-35, 104-106).
Другой автор, Борис Тарасов, писал: «Начиная с ХУ века государство, в погоне за денежным доходом, буквально навязывало народу массированное потребление водки… В первой половине Х1Х века, в бытность министром финансов России Е.Ф. Канкрина, доходы от водки были резко повышены путём строительства кабаков буквально в каждой деревне, причём водка там продавалась без всякой закуски. Против навязывания водки происходили многочисленные волнения и даже бунты крестьян, но правительство было неумолимо. В результате такой практики в России сложилась чрезвычайно опасная привычка, когда алкоголь потребляется большими дозами при минимальной закуске» («Не пора ли нам опомниться?», журнал «Наш современник», № 8 за 2003 г.).
Здесь уместно, однако, заметить, что даже при таком навязывании государством русскому населению алкоголя, его потребление в России было значительно меньшим, чем в большинстве других европейских стран. «В 1900г. Россия занимала в Европе 11-е место по потреблению алкоголя. Вот данные (в пересчёте на 50%-ю водку): Норвегия 35,0 л., Дания – 15,8 , Австро-Венгрия – 11, Бельгия – 9,6, Франция – 9,2, Германия – 8,8, Швеция и Голландия - 8,1, Швейцария – 6,1, Великобритания – 5,08, Россия – 4,88 (США – 4,81)» (Из книги С. Кара-Мурзы «Советская цивилизация», т. 1, 2002 г., с. 188).
О прогрессе по этой части писал О.А. Платонов: «Если в начале ХХ века среднедушевое потребление спиртных напитков составляло около 2-3 литров в год (и было одно из самых низких в мире), то в 30-е годы возросло до 5-6 литров, достигнув 15-18 литров в начале 80-х годов…» («Воспоминания о народном хозяйстве», М. 1990 г., с. 219).
Правда, по словам процитированного выше Бориса Тарасова (он исходил, вероятно, из официальных данных, не учитывал самогоноварение), картина была более благоприятной: «Начиная с 1925 года, советская власть, несмотря на широко проводимую антиалкогольную пропаганду и воспитание, в фискальных целях использовала водочную монополию для всемерного расширения производства и продажи крепких напитков. Потребление чистого алкоголя на душу населения росло и в 1985 году составило 10,8 литров на душу населения в год.
После проведённой антиалкогольной кампании в 1985-1988 годах потребление алкоголя сократилось до 3,4 литра. Но в последующем в этой области начался самый настоящий беспредел. К настоящему времени потребление алкоголя, согласно статистике, достигло уже 13 литров на душу населения. Но это при том, что деревня пьёт, в основном, самогон. Масса алкоголя низкого качества производится в теневом секторе экономики. Несомненно, что уровень потребления водки гораздо выше официально признаваемого» (там же).
А вот слова Е.С. Троицкого: «По расчёту экспертов, число больных алкоголизмом к концу 90-х годов достигло почти 5 млн. человек или 3,4 % всего населения, что в 1,5 - 2 раза превышает показатели большинства европейских стран… Отмечалось, что в начале ХХ века гражданин России в среднем выпивал 3,5 литра спиртного, а в 2001г. аж 35 литров!» (сборник под редакцией Е.С. Троицкого «РУССКАЯ НАЦИЯ И ГОСУДАРСТВО», Москва, 2002 г., с. 54-55).
И ещё одна цитата: «Ежегодно от суррогатного алкоголя умирает от 40 до 250 тысяч человек. Зарегистрировано 2,5 млн. алкоголиков, но реально их – около 10, 5 млн. Из них 60.000 – дети…» («Русские в первом полугодии 2006 г.», РУСИНФОРМ, газета «Русский Вестник, № 16, 2006 г.).
Итак, подводя итоги, можно сказать, что цель, намеченная Гитлером в одной из его директив 1942 года («русским – табак и водка, но никакой санитарии»), была достигнута нашими «демократами». Если не целиком, то в самом главном.
В панике перед происходящим у всех на глазах уничтожении русского народа посредством его спаивания (а это не единственный способ его умерщвления), многие борцы за трезвость переносят источник зла с тех, кто спаивает народ, на само вино. Это оно виновато во всём. Не будь вина, думают они, не было бы и пьянства. А потому вино следует запретить. Объявить его изготовителей и распространителей преступниками. И лечить пьяниц насильно, чтобы они не подавали дурной пример всем остальным.
Повинуясь той же логике, следовало бы запретить и всякое употребление огня, потому что от него бывают пожары и гибнут люди. Следовало бы запретить оружие, потому что им убивают. Следовало бы запретить частную собственность, потому что из неё вырастает капитализм. Следовало бы отнять у людей свободу, потому что злодеи используют её для совершения своих злодейств. И т.д.
Впадая в крайности, такие ревнители не по разуму компрометируют своё дело. Они не хотят замечать того, что многие вещи хороши на своём месте, но становятся злом, если их употребляют не должным образом.
Что было бы, если бы у нас не было техники безопасности в промышленности и на транспорте? Они приносили бы не столько пользу, сколько вред. И в этом случае пришлось бы требовать их запрещения под тем же предлогом, под каким теперь ревнители не по разуму требуют запретить вино. Хотя причина повального пьянства у нас не в том, что вино плохо само по себе, а в том, что у нас умышленно ликвидирована всякая «техника безопасности» по этой части.
Хулящие вино хулят тем самым Иисуса Христа, Который на свадьбе в Кане Галилейской, когда не хватило пирующим вина, превратил в вино обычную воду. Хулящие вино хулят нашу Церковь, в таинствах которой вино является одной из необходимых вещей. Хулящие вино хулят народные праздники едва ли не всех народов, как христианских, так и языческих; праздники, на которых вино является одним из условий общего подъёма духа.
У нас, насколько я понимаю, нет развитого учения Церкви о таком важном предмете, каким является в жизни большинства народов вино. Есть только отдельные высказывания о нём в Священном Писании и у св. отцов. По этой причине я выскажу далее своё собственное предположение о его происхождении и его смысле. Если это предположение верно, то послужит лучшему разумению дела. А если ложно, то подвигнет более сведущих дать правильное объяснение.
Вино, как мне думается, создано Богом после всемирного потопа с целью дать людям усладу и силу взамен человеческой крови, которую они, скорее всего, пили в своём допотопном состоянии. Когда всякая плоть, по словам Священного писания, извратила свой путь настолько, что перестала заслуживать жизни (Бытие, 6, 12). А человеческая кровь, по отзывам пивших её, это самый крепкий «напиток». Более возбуждающий по сравнению с алкоголем и действующий на душу более продолжительно.
Кроме того, в созданном Богом вине был дан прообраз Крови Спасителя, которую Он предложил Своим друзьям, чтобы они вкушением её (вместе с Его Телом под видом хлеба) связали себя с Ним навсегда.
Кому человеческая кровь, кому просто вино, а кому таинство приобщения к Богу.
Вино, таким образом, необязательно для одних в силу их уже достаточной укоренённости в Боге, но оно может быть полезно (или допустимо) для других, ещё не способных расстаться с ним. Или ещё не решающихся на это по каким-либо уважительным причинам.
Однако употребление вина в последнем случае должно стать частью праздничного ритуала, И ТОЛЬКО. А не явлением повседневным, каким оно стало теперь. Русские люди должны сделать своим национальным законом отказ от употребления вина по будням. И сделать своим вторым национальным законом соблюдение разумной меры по этой части в праздники.
Разумная мера не может быть одною для всех, как не может быть для всех одного размера одежды. Эта мера может колебаться в зависимости от особенностей пьющих, но смысл её в том, чтобы человек не переходил ту грань, за которой связанный с употреблением вина душевный подъём переходит в душевный спуск. Или, тем более, в падение. Сохранять трезвую голову при опьянении сердца добрыми чувствами – вот цель праздничного винопития.
Однако сам пьющий человек, как правило, не способен определять эту меру для себя. Поэтому контроль общества за его поведением необходим. Но как этот контроль осуществить?
Он невозможен среди случайных участников застолья, не связанных между собою никакой общей организацией. Он невозможен ни в современной духовно опустошённой семье, ни в современном кругу родственников, уже, как правило, разрозненных идейно и по их образу жизни. Такой контроль возможен только в правильно организованной национальной общине, которая знает об опасности не ограниченного правилами винопития и вырабатывает эти правила, а также способы воздействия на тех, кто их нарушает. Воздействие же всех членов общины на провинившегося её члена это такая могучая сила, что не считаться с ней он не может. И либо покидает её, либо, покоряясь ей, привыкает к разумным нормам винопития.
Но я не сторонник наведения порядка в употреблении алкоголя – и только. Я сторонник полного отказа от вина. Отказа, по крайней мере, всех достаточно сознательных русских людей. И вот по каким причинам.
Сегодня пьянство и алкоголизм среди русских приняли такие катастрофические размеры, что нужен пример способности человека освободиться от алкогольной зависимости. И чем больше будет таких примеров, тем лучше. Тем большее число ныне пьющих (или, тем более, молодых, ещё не втянувшихся в это дело) задумается о возможности последовать такому спасительному примеру.
Кроме того, уже привыкшим к большим дозам вина куда легче отказаться от него полностью, чем терзать себя малыми дозами по праздникам. Я знаю, что многие этого искушения не выдерживают.
Итак, первая ошибка российского трезвеннического движения в том, что оно не определилось в вопросе о природе вина и об истинной причине пьянства и алкоголизма. А если не определилось, то оказалось в двусмысленной позиции по отношению к Христианству.
Вторая ошибка состоит в том, что критика пьянства (а также курения) ведётся у нас с позиций безнациональных.
Ты должен воздерживаться от вина и курения потому, что они вредят твоему здоровью и препятствуют твоему культурному развитию. Вот основной довод против них. Но он бьёт мимо цели.
Русскому человеку понять вред своих пороков можно лишь на фоне большой правды, за которую не жалко и умереть. А если её нет, то, как говорится, гори всё синим пламенем. Если в жизни нет правды, ради которой стоит беречь себя и наращивать свои силы, то не жалко и спиться, не жалко и отравить свои лёгкие табаком. Вот запрятанная где-то глубоко почти в каждом русском человеке настроенность, которой он может и не сознавать, но которая, тем не менее, обнаруживается в его поведении.
Я не говорю, что такой радикализм характерен буквально для всех русских. Но думаю, что, во-первых, он свойствен наиболее русским по духу, и, во-вторых, он свойствен русскому народу в целом в гораздо большей степени, чем большинству других народов.
А потому главной установкой в борьбе со своими пороками надо сделать не мысль о продлении своей личной жизни как главной для тебя ценности, но мысль о том, что твоя жизнь нужна для спасения твоего народа. И, в первую очередь, для духовного здоровья твоих ближних. Кто их поддержит на правом пути в сегодняшних катастрофических обстоятельствах, если все позамыкаются в себе и будут, кроме того, уходить из жизни раньше времени? Да и при жизни станут духовными и физическими инвалидами?
Чтобы помогать другим, надо быть самому здоровым и сильным. Твои же пороки подкашивают твою силу и сокращают время, в течение которого ты мог бы СЛУЖИТЬ БОГУ В СВОЁМ НАРОДЕ.
Но мало того, что ты им не служишь. Ты способствуешь разрушению своего народа, подавая ДУРНОЙ ПРИМЕР своим образом жизни членам твоей семьи, родственникам и знакомым. А пример заразителен.
Чтобы оправдать свою жизнь, надо подать хороший пример твоим ближним. Пример твоей силы. Пример способности человека освобождаться от власти пороков. ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ, - сказано в Евангелии, - БЕРЁТСЯ СИЛОЮ (Мф. 11,12).
А теперь та же тема, но в ином ракурсе. Безнациональный характер нашей антиалкогольной и антитабачной пропаганды способствовал, конечно, тому, что русское национальное движение оказалось в стороне от столь важной задачи, как искоренение пьянства и курения в русском народе. Сегодня национальное движение у нас существует само по себе, а трезвенническое движение само по себе. Сегодня русские националисты знают о катастрофических последствиях алкоголизма и курения в русском народе лишь краем своего сознания. И, будучи сосредоточенными на более важных, как им представляется, делах, фактически игнорируют эту проблему. Т.е. пьют, курят и матерятся, как правило, сами и, следовательно, не осуждают других за эти пороки. А трезвенники сосредоточены на ней целиком и потому пытаются решить её независимо от участия русских людей в движении за возрождение своего народа. Но решить её независимо от этого движения невозможно.
Если эти два движения не сольются в одно, усилив тем самым друг друга, то никакого возрождения русского народа не будет. Народ, продолжающий пить, курить и материться, подняться с колен не может. Нельзя, оставаясь в грехах самых бьющих в глаза, правильно понимать своё национальное дело. Нельзя, оставаясь в этих грехах, правильно понимать и другие свои грехи, менее явные, но тоже тянущие нас вниз и препятствующие правильной русской самоорганизации.
Но мало того. Если даже оба эти движения сольются в одно, не осознав при этом важности структурирования русского народа, то цели своей они всё равно не достигнут. Если не осознают важности собирания русских людей в русские национальные общины с последующим объединением их в более крупные образования (этой теме посвящены мои статьи в интернете, см. Shimanov. narod.ru).
В общине, если это не хищническая община, раскрываются лучшие свойства человека, а худшие отмирают или, точнее, подавляются лучшими свойствами. В обществе же атомизированном, которое правильнее было бы называть псевдо-обществом, худшие качества, наоборот, идут в рост, а лучшие вырождаются. Или, что то же самое, превращаются в декоративные, маскирующие расчётливый эгоизм членов такого псевдо-общества.
Атомизированное «общество» имеет стадный характер. Поэтому оно легко управляется закулисными пастухами. Община же отличается от стада тем, что в ней активны нравственное и интеллектуальное начала, которые в стаде подавлены.
Создание русских национальных общин или, в качестве их эмбрионов, постоянно действующих русских собраний стало бы образованием первых спасительных островков в трясине современного русского бессилия. Островков, на которых всё потенциально здоровое в нынешнем русском населении могло бы оживать духовно. Учиться думать и воспитывать самих себя. Отвыкать от дурных привычек и приобретать хорошие привычки. Приобретать правильные мировоззренческие ориентиры и здоровые нормы жизни.
Эти островки, при разумной их организации, стали бы расти, вбирая в себя из окружения всё мало-мальски мыслящее и тянущееся к добру. Стали бы расти не только количественно, но и качественно. Здесь находили бы себя и своё как старые, так и молодые. Здесь русские люди любого возраста восстанавливали бы своё единство. Здесь восстанавливалась бы духовная связь между супругами, между родителями и детьми, между родственниками и соседями. Связь, расшатанная в годы безбожия и утраты русскими людьми их национального сознания.
УСЛОВИЯ ПОБЕДЫ НАД ПОРОКАМИ
Первое условие победы над всяким пороком есть полное осознание его вреда. Здесь всё зависит от степени осознания порочности своего порока и степени ненависти к нему. Низкая степень – и у тебя не будет сил для борьбы с ним. Высокая степень – и силы появятся сами собою. Найдётся и время, и всё остальное необходимое для борьбы.
Кроме того, здесь нужен верный расчёт. Как полководец обдумывает предстоящую битву, стараясь учесть заранее всё, что потребуется для победы, так и здесь. Недооценишь силу врага – проиграешь сражение. А переоценить её тоже опасно. Запуганный воин – плохой воин. Сражение надо выиграть. И оно должно стать твоей Сталинградской битвой.
Составляя план предстоящего сражения, надо учесть заранее (постараться, во всяком случае) меру и характер страданий, связанных с отвыканием. А также характер предстоящих тебе искушений. Чтобы они не стали для тебя чем-то неожиданным. Чем-то вроде неприятельского полка, выскакивающего из засады.
Вот на каком поприще стоило бы потрудиться нашим писателям. Показали бы крупным планом и во всех подробностях эти мучения и искушения бросающих пить и курить. А заодно и способы выдерживать эти страдания и противостоять соблазнам. Чтобы вооружить тем самым своих соплеменников.
Но, за отсутствием такой помощи, продолжу сам как умею. Чтобы сберечь свои силы на эту борьбу, надо отодвинуть от себя на всё это время все остальные дела, требующие значительных усилий или способные тебя раздражить. Нужно избавиться от людей, способных испортить тебе настроение. Ибо отвыкающий от порока находится в состоянии нервного напряжения, связанного с утратой привычки. И здесь любая дополнительная нервная нагрузка может стать причиной срыва.
Лучше всего выбрать для отвыкания время отпуска. Весну или лето, чтобы ездить в лес по грибы или просто гулять, не утомляя себя. Хорошо читать детективы и другую увлекательную литературу. Смотреть кинофильмы. Твои дела в это время должны быть самыми лёгкими и приятными, отвлекающими от соблазна и помогающими убить трудное для тебя время. Вот когда убийство времени не порок, а самое полезное дело. Один день уже выдержал. Ещё один. Уже всю неделю. Уже две недели. Уже месяц.
Самые трудные первые дни. Я начинал свою борьбу с того, что не ел ничего первые десять дней. Только пил чистую воду, чтобы заглушить чувством голода позывы к курению и вину. Но трудными были и первые недели. Через месяц уже значительно легче, хотя соблазнительные позывы иногда возникали. Через шесть месяцев после того, как я бросил курить, мне приснилось, будто я курю и испытываю при этом необыкновенное блаженство. Проснувшись ночью, я лежал и думал, не пойти ли на улицу стрельнуть у кого-нибудь сигарету. Но пересилил себя. И этот сон в дальнейшем не повторялся. Это был, вероятно, последний отчаянный «наезд» на меня нечистой силы по этой части. А наяву я уже не завидовал никому из куривших и подкреплявших себя вином. Я смотрел на них уже с некоторым сочувствием, почти как на больных.
Я рассказал о себе в надежде, что, может быть, мой опыт кому-нибудь пригодится. Но люди разные и способы избавления от порока тоже разные. Поэтому я не навязываю никому свой метод. Каждый должен исходить из своих особенностей и своего собственного понимания наилучшего способа борьбы.
Однако в чём я не сомневаюсь, так это в том, что избавление от порока полезнее для человека в том случае, если он сам одолевает его своим разумом и своими собственными усилиями, а не отдаётся безвольно врачам, чтобы те манипулировали над ним с помощью медикаментов. Хотя в каких-то критических случаях, когда собственных сил маловато, могут быть полезными, может быть, и врачи.
В страданиях, сознательно принимаемых на себя, перегорает грех нашего уклонения от праведного образа жизни. Этот грех накапливался в нас по мере нашего упражнения в нём и стал, наконец, такой силой, что подчинил нас ему. Разрыв с грехом вызывает боль, и эта боль есть расплата за незаконные наслаждения и удовольствия, которые мы получали до этого.
Если человек освобождается от греха без должного осознания его разрушительной природы и без добровольно принимаемого на себя страдания с целью его искупления, то его освобождение от него имеет внешний характер, цена которому не велика. Грех остаётся в человеке не искупленным и, не имея возможности проявиться в прежнем своём виде, проявляется в каком-то другом виде. Или, может быть, таится в человеке до времени как ещё не проявленная потенция.
Мои грехи в моей глубине составляют одно целое и лишь на поверхности моей жизни проявляются в той или иной форме. Где я проявляю особенно свою слабину, там и вырастает уже зримо для меня мой грех. Поэтому до конца ни один грех не истребим в человеке полностью, корни его остаются. И понимание этого обстоятельства должно делать нас бдительными. Стоит только возомнить о себе и решить, что ты уже положил беса на обе лопатки, как он, оказывается, сидит на тебе и дёргает тебя за уши. То за одно ухо, то за другое, поворачивая тебя в нужную ему сторону. Поэтому одоление пьянства и курения, как и других грехов, невозможно без закрепляющего эту победу смиренного сознания своей немощи и признания того, что ты победил не столько своей собственной силою, сколько силою Бога. С этого понимания нужно и начинать свою борьбу с грехом, с этим пониманием нужно и вести её, с ним нужно и закреплять вашу общую с Богом победу.
Сказанное, однако, не означает, что нужно умалять или, тем более, отрицать свою собственную заслугу в этой общей победе. Нет, Бог не помог бы тебе, если бы ты не выкладывался полностью в этой борьбе. Бог не помогает бездельникам. Разве что, может быть, в каких-то особых случаях. Если бы Бог делал всё за нас, не нуждаясь в наших собственных усилиях, то не было бы у нас ни пьяниц, ни матершинников, ни табачников. Не было бы ни преступников, ни их жертв.
Но, предположим, тебе победить не удалось. Твой порок оказался сильнее тебя. Надо и в этом случае не отчаиваться. Надо искать причину своего поражения и, найдя её, опять планировать свою победу. Теперь уже с лучшим пониманием силы и уловок врага.
Я сам человек не сильный. Я бросал пить и курить в своей жизни раз десять, если не больше, даже счёт потерял. Но, в конце концов, всё-таки бросил.
22 сентября 2006 г.
ДОПОЛНЕНИЯ.
1. Я начал с мата, курения и пьянства потому, что это самые бросающиеся в глаза пороки. Это почва, на которой всходят и растут наркомания, разврат, психические болезни, преступность и прочие цветы зла.
А корень их - утрата людьми спасительного для них смысла их жизни. И даже непонимание ими того, зачем он им нужен. Хотя правильно понятый смысл жизни это основа основ и всякой здоровой личной жизни человека, и всякого здорового общества.
Подобно тому, как неведение истинного Бога порождает в людях стремление обожествить что-то такое, что Богом никак не является, желание блага для себя, вполне законное для человека, приобретает тоже извращённые формы, если человек не знает, в чём оно состоит. А современный человек как раз и не знает этого, потому что не получает с детства правильного воспитания и не приучается думать самостоятельно о смысле своей жизни.
Вместо того, чтобы искать глубиннейшие причины своих неудач и, найдя их, строить правильно свою жизнь, он старается спастись от горечи этих неудач в увлечениях и развлечениях разного рода. Но в этом случае его ум не работает в том единственном направлении, на котором только и можно познать смысл своей жизни. А если ум не работает в этом главном направлении, то и слабеет в главной своей части, как всякий не упражняющийся орган. Человек может овладевать при этом огромными посторонними знаниями, но он не развивается в спасительном для него направлении.
И потому встречает старость и смерть, как кролик, приближающийся к пасти удава. С тем же почти пониманием смысла своей жизни, какое есть у кролика.
Старость и смерть утрачивают своё жало лишь в том случае, если человек помнит о них всегда и строит свою жизнь в расчёте на вечность. Если он не принимает свою временную жизнь на этой тленной земле за жизнь как бы вечную, но живёт вечной жизнью уже в этой временной жизни. Т.е. творит себя самого и окружающее его общество такими, какими они должны быть в вечности. Или, точнее, приближает их к этому идеалу, насколько хватит у него сил на эту работу. В этом случае неудачи, болезни и смерть всё равно приходят к нему, но они уже не способны победить его душу.
Такой человек оставляет после себя в этом временном мире праведное наследие своим детям и всем, кто будет ему наследовать. Праведное наследие в виде правильного мировоззрения и правильных идей о том, как надо строить себя и свой народ. Или даже наследие не только в виде одних правильных идей, но и в виде начатков праведного общества, в котором его наследники будут уже не беспомощными сиротами, заброшенными в чужой и непонятный им мир, но разумными созидателями действительно родного им мира. Будут союзниками, а то и действительно духовными братьями и сёстрами, охраняющими и поддерживающими друг друга.
2. Наркотиком может стать едва ли не всякое наслаждение, если оно становится господствующим в жизни человека. Даже собирание почтовых марок, хотя это, может быть, самый слабый из всех наркотиков. В этом случае человек уходит в их собирание от травмирующей его жизни точно так же, как алкоголик уходит в свою водку. Точно так же и по той же причине.
Мне, правда, могут сказать, что религия это тоже наркотик. Или, как говорил Ленин, это духовная сивуха. С атеистической точки зрения такой ход мысли правилен. Неправильной является только сама атеистическая точка зрения. Неправильной, в частности, потому, что развитая религия обязывает человека служить в этом мире праведному Богу и тем самым совершенствовать себя самого и своё общество. А атеизм не обязывает человека ни к чему. Он оставляет человека в духовной пустоте, из которой предлагает ему выкарабкиваться самостоятельно, что заведомо невозможно. Ибо ему, чтобы сохранять и совершенствовать свою человечность, нужна полноценная духовная опора и возвышающая его цель его жизни, которых атеизм ему не даёт. Придумывай, человече, их сам. Поднимай себя сам к своей высоте, как это сделал в своё время Мюнхгаузен, сумевший, по его словам, вытащить себя за волосы из болота.
Но в каком случае наслаждения, оставаясь наслаждениями, не становятся наркотиками? Если они занимают в жизни человека подобающее им место. Т.е. подсобное по отношению к главному смыслу его жизни.
Самое высокое наслаждение человека состоит в том, чтобы не просто верить в Бога и не просто любить Его, но и служить Ему в этом падшем мире. Помогать Ему очищать этот мир от его неправд и восстанавливать в нём правду.
Но наслаждение в этом случае перестаёт быть одним только голым наслаждением. Оно соединяется с величайшей выгодой для человека, которая в том, чтобы быть всегда и во всём вместе с Богом. Более того: это наслаждение соединяется с самой истиной и становится для человека БЛАГОМ, для которого он и создан.
Если человек дорастает до такого понимания смысла своей жизни, то все остальные виды его наслаждений выстраиваются в систему, зависимую от этого смысла. В систему, в которой те из его наслаждений, которые противоречат его благу, сознательно уничтожаются им, как в огороде сознательно выпалываются сорняки. А те наслаждения, которые служат смыслу человеческой жизни, приобретают размеры и формы, соответствующие их месту и назначению в общей системе ценностей.
Если же человек не дорастает до понимания истинного своего блага и принимает за него какое-либо иное своё наслаждение, то вся иерархия ценностей приобретает уродливый характер. Либо уродливый явно (когда страсть человека признаётся обществом низкой), либо уродливый скрытно (когда его страсть признаётся обществом достаточно высокой). Однако в любом случае его страсть, оказавшись на не соответствующем ей месте, начинает уродовать человека, подчиняя его себе всё больше.
Скрытное уродство возникает и тогда, когда человек верит в Бога, но не помогает Ему в наведении должного порядка в этом мире. Когда он не думает о правильном его устройстве и не делает ничего для правильного его устроения. В этом случае вера человека оказывается формальной в той мере, в какой он служит фактически не Богу, но своим узко личным или узко семейным интересам, оторванным от истинных интересов его народа и всего человечества.
3. Избавиться сразу от всех пороков нельзя. Надо по очереди,
начиная с какого-то самого противного порока и дорастая постепенно до понимания глубинных своих пороков, которые человек обычно не замечает в себе по своей невнимательности.
Пороков, уродующих нашу жизнь и делающих русских людей бессильными, много. Это и наша неорганизованность, доходящая до разгильдяйства. И чрезмерная эмоциональность, когда не разум держит чувства в узде, а чувства правят разумом. Это и самолюбие, опять-таки не обуздываемое сознанием своих собственных грехов. А с самолюбием связаны и завистливость, и обидчивость, и тщеславие, и раздражительность, и злословие, и бестактность, и грубость. Целый букет.
Но всех пороков, от явных и грубых до самых скрытных и тонких, не перечесть, потому что для постижения последних надо быть человеком более или менее совершенным. Мне же посильно думать и писать только о пороках простых и понятных многим. Многим, но, увы, не основной массе современного русского народа, ограбленного духовно и развращаемого с каждым новым поколением всё больше.
Однако даже в рамках этой борьбы с грехами простыми нам не обойтись без самых общих христианских представлений о человеческой душе и её свойствах. О них, а также о болезнях души и способах её врачевания, рассказывает многотомная книга, написанная древними святыми отцами-аскетами и названная её составителями «ДОБРОТОЛЮБИЕМ». Это книга не столько для мирян, сколько для отшельников и живущих в монастыре. Хотя и миряне могут почерпнуть из неё для себя много полезного.
Эту книгу нужно использовать, но ею нельзя ограничивать свои представления о наших пороках, об их происхождении и способах борьбы с ними. Потому что она, повторю это ещё раз, для отшельников, а не для живущих в миру христиан. В ней нет ничего, что раскрывало бы связь нашей личной жизни с жизнью национальной, общинной и даже семейной. В ней нет объяснения причин деградации русского народа в духовном отношении в последние времена. И нет объяснения причин деградации всего христианского мира, его превращения в свою противоположность. А без уяснения столь важных вещей мы не способны возродиться как нация. Мы можем лишь уподобляться отшельникам, покинувшим этот мир для врачевания своих собственных душ, оторванных от жизни народа.
Но личные пороки людей, живущих в миру, происходят не от одной только дурной их личной настроенности. Они происходят и от дурного устройства общества.
Если общество плодит пороки, уродующие человека и разрушающие его человечность, то, значит, надо работать не только над исправлением своей собственной души, но и над изменением общества в лучшую сторону. Эти два вида созидательной работы надо не разводить и не противопоставлять друг другу, как это было у нас в прошлом и как это продолжается по инерции до сих пор, но сочетать. Сочетать, раскрывая понятно для ныне живущих людей спасительность этого двуединого дела.
Вот почему нам нужно новое «Добротолюбие», не просто адаптированное для мирян, но РАЗВИТОЕ специально для них. Чтобы мы и наши дети, и дети наших детей не бродили беспомощно в джунглях современного мира среди расставленных повсюду капканов и не доверяли ложным ориентирам. Но знали, где именно находятся капканы и как они действуют. Каковы истинные ориентиры и почему ложные ориентиры ложны.
«ДОБРОТОЛЮБИЕ ДЛЯ МИРЯН» нужно для того, чтобы русские люди дорастали до важных мыслей не к пятидесяти или к семидесяти годам своей жизни, когда силы их уже на исходе, но как можно раньше, чтобы строить правильно и свои личные жизни, и общую жизнь своего народа. Без которой невозможна здоровая личная жизнь.
Такое «Добротолюбие для мирян» не может быть создано кем-либо единолично, но может быть создано лишь сообща всем возрождающимся русским народом. И эта книга должна совершенствоваться постоянно, пока русский народ жив и пока он думает о себе.
Но начинать этот труд могут и должны самые неравнодушные из ныне живущих русских, не дожидаясь, что кто-то другой начнёт это дело. Начинать - и разыскивать сомысленников и сообщников по этой части.
Начавшись со скромного сборника текстов на означенную выше тему (из статей, которые его составители найдут или напишут сами), такое «Добротолюбие» будет со временем увеличиваться в объёме и улучшаться качественно. Менее удачные тексты в нём будут заменяться более меткими и выразительными. И эта книга станет со временем настольной книгой в каждой русской семье. Она будет одной из форм новой русской национальной идеологии. Новой в том смысле, что сохранит всё ценное из нашего прошлого и дополнит его теми знаниями, которых не было в прошлом или которые были в нём только в зачатке.
Нечто подобное такой книге для мирян уже было у нас в нашем прошлом. Ещё в Х1У веке безвестные русские люди из Владимирской земли составили сборник «Измарагд» («Изумруд»), в котором были статьи о пользе книжного научения, о христианских добродетелях, о добрых жёнах и о воспитании детей, о пьянстве, о жадности и других пороках. И эта книга читалась и переписывалась по всей стране. Как и другие нравоучительные сборники, из которых самым известным стал «Домострой».
Но наше время требует своей нравоучительной книги, отвечающей на вопросы СОВРЕМЕННЫХ русских людей. Ибо теперь изменились не только условия их жизни, изменилось само состояние русских умов. Поэтому отвечать даже на прежние и вековечные вопросы нельзя одними только прежними ответами. Их надо дополнять и совершенствовать, делая их понятными для воспринимающих их умов. И, кроме того, надо отвечать на вопросы новейшие, возникающие в связи с постоянными изменениями общества и живущего в нём человека.
4. Современные люди других национальностей, как мне представляется, порочны
не менее русских, но их пороки имеют, как правило, более скрытный характер. Хотя в некоторых случаях они тоже бросаются в глаза. Отличие ярких пороков чужих от ярких пороков наших состоит в том, что их пороки это пороки хищников, а наши пороки это пороки жертв как хищников самоновейших, так и прежних.
Русские люди давно не хозяева на своей собственной земле. И разбираться в том, почему так получилось, конечно, надо. Но это отдельная тема. Все темы раскрыть сразу нельзя.
24 сентября 2006 г.
