ЛИЕ АБРАМСОН.

 

Уважаемая Лия! Не вините меня за то, что отвечаю на Ваше письмо с таким опозданием. Дело в том, что редакция “Евреев в СССР” решила не показывать мне номер своего журнала с моим интервью и откликами на него. Представитель редакции не сдержал своего слова познакомить меня с этим номером по выходе его в свет.

Тем не менее, по прошествии двух лет, оба отклика оказались на моём столе (отнюдь не стараниями евреев), и я получил таким образом приятнейшую возможность пожурить редакцию журнала если не за чрезмерную скрытность, то уж за ротозейство во всяком случае. Как же это получилось, что ОТКРЫТОЕ письмо, адресованное Шиманову и напечатанное на страницах еврейского журнала, всё-таки к Шиманову попало? Экие, право, раззявы... Вы, Лия, пропесочьте их там как следует, по-домашнему. Ведь утечка секретной информации это вещь серьёзная.

 

1.     О ТОМ, ЧТО СИНИЦЕЙ ЖИВ НЕ БУДЕШЬ

 

В отличие от статьи Сотниковой и Азбеля, в которой красота еврейского ума проявилась как-то особенно уныло, Ваше письмо произвело на меня впечатление. Я не хочу сказать, что восхищён Вашими доводами и выводами, но в самом тоне Ваших возражений, язвительных замечаний, серьёзных и даже иногда горестных рассуждений, как мне показалось, мелькает что-то от воздыханий о такой правде, которая утолила бы всех, не только одних евреев. А это, право же, впечатляет, это уже вызывает симпатию, хотя бы и поверх решительных несогласий, которым пока, увы, не видно конца.

Что же касается самого содержания Вашего письма, то, скажу откровенно, я так и не понял, ради чего оно было написано. Ради того, чтобы доказать мне, что взаимопонимание и сотрудничество народов СССР в деле национального и религиозного возрождения невозможны?.. Но что же в таком случае им остаётся?.. Очевидно, не понимать друг друга, тупо враждовать и не сотрудничать, а противодействовать друг другу. Ну что же, спасибо за “приятную” перспективу. Но я полагаю, что её постараются избежать не только русские, ибо глубоко верю в то, что народы нашей страны не лишены высших способностей, и в глубине их национального самосознания не разрушительный, но созидательный пафос.

Вы, м.б., скажете, что русским достаточно не соваться в чужие дела, а что до сотрудничества, то поверить в это нет уже никаких Ваших сил и что всё это-де “воздушный замок”, как и будущая империя с правом для всех иметь свою землю. Всё это так высоко, что даже рукою не дотянуться, а коли не дотянуться, то и стремиться нечего. Из Ваших слов о сионизме, который Вы уподобили “жалкой хибаре”, можно понять, что синица в руках соблазнительнее журавля в небе. Не так ли?.. А если так, то, честное слово, напрасно Вы приняли христианство. Какое же Христианство без журавля в небе сердечном?

Но, м.б., я просто неправильно понял Вас? М.б., Вывсем сердцем верите в возможность нравственных отношений между народами? Верите, по крайней мере, в необходимость работать на этот идеал, но... А письмо написали просто от избытка чувств, ведь национальные страсти, по Вашим словам, накалены до предела, и как тут было не высказаться и не излить душу?

Ну что же, и то, как говорится, хлеб. Преломим же его в надежде, что он не иссякнет, но – во славу Божию – умножится для нас и для всех, кто пожелает так или иначе послужить этому идеалу.

 

2. О ТОМ. ЧТО СЛОВО “АНТИСЕМИТ” ОСТАЁТСЯ         

БОЛЬШОЙ ЗАГАДКОЙ

 

Итак, несмотря на моё уважение и сочувствие к евреям (Вы, кажется, даже поблагодарили меня за это), Вы расценили мои высказывания как “апологию антисемитизма”. Стало быть, называть евреев великим народом, историю их признавать трагической и таинственной, желать примирения их с почвенными народами, выражать убеждение, что эти последние должны по-братски поделиться с евреями своею землёю и соблюдать по отношению к ним всякую правду, - всё это не только не является решительным отрицанием антисемитизма, но, наоборот, самой прекрасной его апологией.

Но почему же тогда Вы сожалеете, что “среди нашего брата” такого отношения к евреям, увы, маловато? Почему Вам, несмотря на все Ваши возражения, так понравился мой “антисемитизм”? Или, м.б., Вы почувствовали, что это и не антисемитизм вовсе, но по привычке вдарили за несогласие с расхожей еврейской догматикой?

Но посмотрите, какой опасный вывод могут сделать некоторые из такого явно раздутого представления об антисемитизме. Для того, чтобы стать антисемитом, скажут они, совсем не обязательно выступать против евреев как таковых. На примере Шиманова каждый может легко убедиться в том, что антисемит это такой человек, который просто-напросто ОГОРЧАЕТ евреев своими неправильными суждениями. И даже правильными, -добавят читатели “Евреев в СССР”, вспомнив про одно Ваше нечаянное признание. Ведь признаёте же Вы, что даже правильные суждения могут огорчать евреев, когда пишете: “в о з  р а з и т ь ,   х о т я   и   х о т е л о с ь   б ы ,      н е ч е г о”. Ну, разве не огорчительно?.. Так что читатели могут дать такое, правда, несколько смешное, но зато вполне научное определение: АНТИСЕМИТЫ ЭТО ТАКИЕ ЛЮДИ, ЧЬИ МЫСЛИ (независимо от их правильности или неправильности), ЧУВСТВА (независимо от их благородства или неблагородства) И ХОТЕНИЯ (независимо от их нравственной законности или незаконности) НЕ НРАВЯТСЯ ЕВРЕЯМ, ОГОРЧАЮТ ИХ, РАЗДРАЖАЮТ, БЕСЯТ и т.д. и т.п. Значит, чтобы не стать антисемитом, нужно не огорчать евреев и соглашаться со всеми их претензиями, какими бы удивительными они ни казались. Вы с этим согласны, Лия? Если нет, то дайте, пожалуйста, своё определение антисемитизма. А я готов в интересах науки терпеливо разгадывать вместе с Вами таинственный смысл этого удивительного слова.

Но, м.б., Вы скажете: я не за то назвала вас антисемитом, что землю нам обещаете, а за то, что очень пренебрежительно отзываетесь о нашей роли в истории России. Обидно.

Ну, а как быть, если действительно роль евреев в русской истории была не совсем привлекательной? Да и могла ли она быть иной, если евреи не имели здесь своей земли, не имели своей почвы, а их антихристианские идеалы были, мягко выражаясь, несравнимо ниже христианских идеалов русского народа?

Чрезмерная обидчивость совсем не признак духовного здоровья. Некоторые иудеи куда здоровее духовно своих христианских братьев по крови. Сошлюсь хотя бы на Ш. Х. Бергмана, вот его слова: “Наша роль в диаспоре – это роль паразитов. Возьмите всех тех евреев, которые жили и творили в Германии накануне Первой мировой войны и вскоре после неё. Возможно, что у них была – и даже несомненно была – какая-то стимулирующая функция в немецкой культуре. Но если говорить о самовыражении нации, еврейской нации, о её вкладе в мировую культуру, то общий итог их деятельности, мне кажется, был резко отрицательный... Трудно объяснить всё это человеку, не жившему в ту эпоху. Были журналы – такие, как “Тагебух” Шварцшильда, “Вельтбюне” Якобсона, - со страниц которых евреи регулярно, словно инъекцию, впрыскивали нигилизм и раздражение в кровь немецкого народа. О да, евреи умели многое подмечать и в силу своей безответственности могли позволить себе высмеивать любые отрицательные стороны немецкой жизни – немецкое офицерство, буржуазию, домашний уклад, - могли выставлять напоказ их отталкивающие черты. Всё это началось давно, ещё со времён Гейне. Возможно, что эта смесь издевательства и боли была для немцев чем-то вроде противоядия, не знаю. Нам, сионистам, такая роль казалась отвратительной. Конечно, были многие, в том числе и неевреи, которые видели в этом миссию еврейского народа. Но если нашего таланта хватает только на это, то я предпочту любой, самый малый позитивный вклад в израильскую культуру всем нашим “успехам” в деле сотрясения мировых основ. Авенариус (редактор журнала “Кунстворт”, сыгравшего большую роль в становлении Кафки как писателя) однажды написал: “Евреи являются администраторами немецкой литературы”. И это была правда. В Праге, где я родился, был немецкий театр. Им заведовал еврей, большинство актёров были евреи, да и публика почти целиком была еврейская, потому что в городе было мало немцев-театралов. По Праге ходил тогда анекдот: “Директор еврей, актёры евреи, публика еврейская, и всё это называется немецким национальным театром”... Если говорить о тогдашних немецких или чешских евреях (я не уверен, что это относится к сегодняшним американским евреям), то их “роль” неизбежно внушала им ощущение превосходства, высокомерия по отношению к окружающему народу. Между тем ощущение это было абсолютно безосновательное, - ведь они на самом деле и существовали-то благодаря физической и духовной деятельности этих народов. Любопытно, что в Германии в то время развивалась и чисто немецкая литература, которую евреи вообще не читали: эта литература рассказывала о жизни крестьян, которая евреев совершенно не интересовала. Т.о., существовали как бы две немецкие литературы – та, которая интересовала евреев, и та, которую они игнорировали. И то, что при этом евреи владели многими крупными газетами и издательствами и в определённой степени контролировали таким образом развитие немецкой литературы, было нездоровым и опасным явлением”. (Альманах “22”, Тель-Авив,1978г., с.59-60).

 

Любопытно, не правда ли? Не будь таких выражений, как “наша роль в диаспоре” или “нам, сионистам”, можно было бы подумать, что принадлежат эти высказывания какому-нибудь махровому антисемиту. Наример, мне. Между тем, принадлежат они уважаемому еврейскому философу и даже, как пишет редакция альманаха, “другу Мартина Бубера”.

Спрашивается: можно ли квалифицировать “друга Бубера” как антисемита? Если да, то придётся уронить тень и на самого Бубера. Кроме того, придётся признать, что можно быть убеждённым иудеем, убеждённым сионистом и даже ректором Еврейского университета в Иерусалиме и при всём при том – врагом своего народа. Стало быть, иудаизм и сионизм ещё не спасительны и не равнозначны истинному еврейству? Получается так. Вывод, как видите, ужасный.

Если же Бергмана невозможно квалифицировать как антисемита, то почему русских, американцев, литовцев, высказывающих те же, в принципе, взгляды (а иногда даже высказывающихся в том смысле, что народы почвенные должны поделиться с евреями своей землёй), можно называть не только антисемитами, но и человеконенавистниками? Более того – приписывать им желание истребить евреев (см. статью Э.Сотнитковой и М.Азбеля)?.. Неужели еврейское национальное сознание не находит в подобной практике ничего для себя удручающего? Неужели для евреев это самая обычная манера оценивать своё и чужое?

А теперь рискните-ка, Лия, на эти вопросы ответить. Я очень надеюсь на то, что в конце концов евреи-христиане заговорят не на нынешнем их жалком языке бедных родственников в иудейском доме, но на свободном и правдивом языке истинных детей Израиля.

    

3. ЕЩЁ РАЗ О ТОМ, ЧТО БЕЗ ЖУРАВЛЯ

ОБОЙТИСЬ НЕВОЗМОЖНО

 

Из Вашего письма, равно как и из статьи Азбеля и Сотниковой, следует, что евреям гораздо лучше гнать арабов с насиженных мест и селиться самим в их палестинах, нежели добиваться вместе с русскими патриотами такого преображения всего мира, при котором право на свою землю и самобытное устроение своей жизни получили бы все народы и все религии. Но объясните мне, чем же, собстьвенно, этот грабительский способ решения еврейской проблемы лучше решения нравственного? Это нравственное решение Вы называете прекрасным “воздушным замком”. А я Вам отвечу, что заскорузлым умам вообще всякая мысль о возможности нравственного преображения мира, о возможности новой и более человечной цивилизации представляется невыносимой утопией. Но если эти заскорузлые умы правы и человечество обречено бессильно трепыхаться в нынешней полунравственности и духовном невежестве, то какой же смысл писать открытые письма и всерьёз обсуждать какие-то “положения”? Не будут ли эти письма и обсуждения самым обыкновеным толчением воды в ступе?

Если нравственное очищение в мире невозможно, то надо либо принять мутные стихии его в себя и без всякого зазрения совести руководствоваться ими ради личного и кланового эгоизма (и открытые письма писать не по велению совести, а из чисто демагогических соображений), либо уйти из мира в своего рода затвор и отвечать в затворе, насколько это возможно, на евангельскуий призыв о совершенствовании. Сейчас, кстати, многие христиане именно такой путь и выбирают, пытаясь скрыться в стандартных квартирках от окружающей жизни, которая тем не менее пронизывает своими духовными токами непрочные их убежища.

Выбор, как видите, невелик и в любом случае оскорбителен для человека. Потому что лишь в борении за “утопию”, т.е. за вселенский нравственный строй жизни, он сохраняет своё достоинство. Эта истина никогда ещё не была так очевидна, как в наше глобально-кризисное и глобально-переломное время, когда человечество с синицей в руках и без журавля в своём небе уже не знает, как сохранить себя от будущей катастрофы. И влечёт его к гибели именно нравственный минимализм, неразлучный с таким “реализмом”, когда уже не видят ничего дальше собственного носа и объявляют всё простирающееся несколько далее “утопией” и “воздушным замком”.

Неужели не ясно, что отказ от воплощения светлого идеала это отказ от такой РЕАЛЬНОСТИ, без которой можно лишь разрушаться духовно?

Сейчас уже весь мир балансирует на грани, по одну сторону которой полное уничтожение, а по другую – необходимость того самого “воздушного замка”, от которого Вы отказались на словах (но, как мне кажется и хочется верить, не в сердце), т.е. необходимость нового типа жизни, высшего сравнительно с известными нам из истории.

И евреям не избежать пересмотреть их устаревшую сионистскую догматику в свете этой новейшей мировой ситуации, при которой альтернативой всеобщему отрезвлению и вразумлению может быть только общая гибель. Ныне отказ от деспотического насилия и лжи, по крайней мере в отношениях между народами, становится ИСТОРИЧЕСКОЙ НЕОБХОДИМОСТЬЮ, требованием самой истории. А поэтому предоставление евреям земли в тех странах, где они проживают ныне, и признание их права на самую полную автономию с возможностью для всемирного еврейского единения является не утопией, но такой же суровой необходимостью, как и смена нынешней цивилизации, уже явно ориентированной на самоуничтожение, цивилизацией иной, более духовной и потому более жизнеспособной.

Вот потому-то я и призвал в интервью евреев к совместному труду на эту новую цивилизацию (поначалу, естественно, к труду осмысления предстоящего дела). А что услышал в ответ?

 

4. ПРЕЛЕСТЬ ДУШЕВНЫХ ДВИЖЕНИЙ

 

Если дать сгусток написанного Вами, то получится примерно следующее:

Мы-де уже боролись за чужое дело, за русское, за отмену черты оседлости... Довольно, нас не поняли, пострадали, а нас в коварстве... Это мы-то замышляли еврейский колер на русскую революцию? Да ничего подобного! Просто не хотели на вторую роль. А кто согласится? И ныне лишь милостью Божией живы, но на вторую роль не согласны... Да, мы горячо откликнулись на призыв ассимилироваться, но – ценя свою нацию выше копчёного шпрота, а не ниже, как те паршивые евреи-христиане, порвавшие с синагогой... И т.д.и т.п.

Простите за резкость, Лия, но охота Вам было портить бумагу, выплёскивая на неё всю эту дребедень? Ну, с чего это Вы взяли, например, что Советская власть будто бы “великодушно избавила” евреев от черты оседлости? Неужели Вам не известно, что черта оседлости была отменена ещё до Октябрьской революции? Как же это получилось, что практически всеобщую еврейскую преданность Советской власти (в те, разумеется, годы) Вы объяснили так неудачно, упустив главнейшее и очевиднейшее обстоятельство, - почти поголовное начальствование евреев над русскими в те первые годы?.. Как же это получилось, что редакция не указала Вам на грубейшую ошибку и ничем не оградила от неё читателей? Неужели действительно национальные страсти настолько накалены в еврейском мире, что даже простые исторические факты уже не действуют на сознание? Как же тогда быть с аргументами более сложными и тонкими? Разве можно их оценить по достоинству в такой прямо-таки закусившей удила субъективности?.. Да когда ж это было такое, чтобы евреи “с энтузиазмом” боролись за русское дело?.. Вот ведь как разыгралось воображение. Это ж надо дойти до такой экзальтации, чтобы не только поверить собственной выдумке, но и пытаться загнать ею в угол своего оппонента... Да, Лия, характер у Вас действительно еврейский. Это я Вам без всякой лести говорю, поверьте. Если бы здесь не было специфического опьянения, то Вашу попытку представить горячее участие евреев в истреблении русских национальных корней как самоотверженное служение русскому делу следовало бы назвать верхом бесстыдства. Но опьянение должно служить некоторым извинением, не правда ли?

А как понимать Ваши слова о том, что евреи не согласны оставаться в России на вторых ролях?.. Это Вы что – без шуток?.. Но иначе понять Ваши слова невозможно. (Как англичане хотят быть в Индии. И это несмотря на все причитания о своей “жалкой участи”, о бездомности, о том, что евреев во всём мире “раз, два – и обчёлся” и что “милостью Божией только и живы”... Поразительная способность: хныкать – и одновременно лягаться, плакаться – и одновременно разевать рот на “первую роль” в русской жизни).

Но как Вы думаете, Лия, для чего такой “маленькой нации” такой непомерно огромный рот? По-моему, иметь такой рот просто нескромно. Маленький ротик, соответствующий столь ненавистной евреям “процентной норме”, был бы куда привлекательнее. И, кроме того, содействовал бы своими размерами укреплению подлинного доверия между народами. А то ведь, завидев рот до ушей, и перепугаться можно. И невесть что о евреях подумать. Будто они не только в России хотят играть первую роль, но и в Греции, Франции и т.д. И поди потом докажи, что слухи о стремлении евреев к мировому господству абсолютно беспочвенны. И что на самом деле они (слёзы: кап, кап...) “лишь милостью Божией живы”...

    

5. ГЛАЗА ПРИЩУРЕННЫЕ И ГЛАЗА ОТВЕРСТЫЕ

 

 “А вы для себя не того же хотите? – закричат мне евреи. – А что такое руссификация, как не та же претензия на господство? Это же апология вашего вмешательства в чужую жизнь!”.

Дорогие мои евреи, да разве я уже не сказал, что вы даже на даты внимания не обращаете? Ну, как же при таком накале страстей пытаться понять чужую мысль? Это совершенно непосильная для вас задача, согласитесь. А вот ломиться в открытую дверь, издавая такие звуки, будто она заколочена наглухо...

В своём письме, Лия, Вы делаете вид, будто я сторонник вмешательства в жизнь нерусских народов. Но... на каком, собственно, основании? М.б., здесь опять виновато Ваше опьянённое воображение?

Употреблённое мною слово “руссификация” (а Вы помните, что я уподобил её “евреизации” народов, явившейся следствием принятия ими Христианства, т.е. принятия ими всего святого, что было в еврейском народе) Вы поспешили истолковать, вопреки контексту, в самом низменном смысле – как навязывание русскими чуждых начал другим народам. И  даже как “нивелирование их под своей властью”. Русское влияние, по-Вашему, может быть только грубо-насильственным, а вот свободным сердцем его другие народы не примут. В отличие, например, от влияния американского, которое усваивалось и усваивается, по-видимому, совершенно свободно. Американизация, стало быть, вполне допустимая вещь и даже, похоже, желательная, а вот руссификация... Да может ли быть что доброе из нашего Назарета?

Вы беспристрастно свидетельствуете, что наше влияние, в отличие от еврейского, “ПОКА ЕЩЁ СУГУБО МАТЕРИАЛЬНОЕ”. Что делать!.. Хотя и со скрежетом зубовным, но приходится признать, что у нас нет и никогда не было ни Сергия Радонежского, ни Рублёва, ни Достоевского. Да и откуда им было взяться? Русские ведь никогда не вдохновлялись “Святой Русью”, а всё больше старались о золотишке да всяких там гешефтах (это, поверьте, типично русское слово), о процентишках на процентишки да о торговле чужим трудом... Конечно, это наши банкиры держат сейчас за горло добрую половину мира, но разве их влияние можно назвать “неосознанным и нематериальным”? Я думаю, что такое позволительно говорить только о банкирах еврейских. Не правда ли?

Итак, мы, русские, не способны влиять духовно на других людей. И нам ещё долго придётся работать над собой, чтобы у нас появились свой Сергий Радонежский, свой Рублёв и свой Достоевский. Но предположим, что действительно когда-нибудь совершится такое чудо, и у нас в самом деле они появятся. Можно ли будет признать тогда, что наше влияние перестало быть “сугубо материальным” и стало, наконец, хотя бы отчасти духовным? У меня есть подозрение, Лия, что Ваш ответ будет всё равно неумолимо отрицательным. И даже появись у нас, кроме того, целые сонмы святых и гениев, все они будут приравнены Вами к нулю, и “сугубо материальное” влияние Руси, в Ваших глазах, не изменится ни на гран в своём составе. Вот ведь какие замечательные у Вас глаза, Лия.

Глядя такими глазами на враждебное отношение к русским в Молдавии и Литве, нет никакой возможности догадаться о подлинных причинах этой вражды. Да и зачем догадываться? Проницательность в данном случае была бы  вредна. А что полезно? Да близоруко осматриваться и почти беспристрастно порицать русских за нежелание держаться в одностороннем порядке черты оседлости. А ещё что полезно? Да валить на русских вообще всё. Это же ОНИ отреклись от свободы в глубинах своего духа, это ОНИ поднялись в мерзейшей гордыне на Бога, это ОНИ создали систему, безжалостную ко всему самобытному и свободному! Это же ИХ идеология, ИХ политика, ИХ демагогия!

Да, Лия, да!.. Это действительно всё наше. И Френкель тоже наш. Уж вы, пожалуйста, на него не зарьтесь. И Троцкий наш тоже. И Радек, и Зиновьев, и Берман. Да русские они, чего там. А Джугашвили? Это же коренной русак. По-русски, правда, до самой смерти не выучился правильно говорить, но всё равно наш в доску. Латышские стрелки? А чьи же они ещё? Конечно, наши. Котовский, Литвинов, Агурский, Глузман... Глузмана отдаёте? Нет? Отдайте Глузмана. А мы вам взамен Пушкина. Да не стыдитесь, берите. Это у нас его влияние “сугубо материальное”, а у вас, глядишь, даже Пушкин станет всемирным гением. И затмит, чего доброго,  этого... как его?.. Мандельштама.

 “А, так вы всё на евреев свалить хотите?!” – слышу я знакомые голоса. Нет, извините. Это вы пытаетесь свалить ВСЁ на русский народ, и Ваше письмо, Лия, красноречивое тому подтверждение. Или это я утверждал, что революция была “еврейской”? Нет, это вы, евреи, утверждаете теперь, что революция была “русской”. Это вы отказываетесь ныне признать интернациональный характер Октябрьской революции и пытаетесь убедить всех, что евреи были лишь “жертвами”, пострадавшими за свой “нравственный идеализм”. Но если евреи действительно были “идеалистами”, служившими чужому делу, и “невинными жертвами”, то кому же принадлежала роль палачей? “Да русским же, русским! Да неужели вы этого не понимаете?!” – негодуя на нашу недогадливость, говорите вы. – Это же ОНИ были Кагановичами и Френкелями, Парвусами и Сталиными”.

В “Шулхан Арухе”, сборнике иудейских законов, сказано, что еврей не имеет права свидетельствовать против своего соплеменника, вступившего в тяжбу с акумом. Я не думаю, что нынешние евреи большие знатоки своих религиозных законов. Но, пытаясь ныне представить своих соплеменников “нравственными идеалистами” и невинными жертвами системы, “созданной русскими”, они действуют точно по Шулхан Аруху. Трудно отделаться от впечатления, что закон этот, действуя на протяжении веков, если не тысячелетий, настолько приразился к еврейской национальной психологии, что теперь многие евреи продолжают следовать ему, даже не подозревая о его существовании.

Совершенно очевидно, что солидарность такого рода является источником исключительной, почти фантастической силы евреев как нации. Но не менее очевидно и другое: солидарность такого рода губительна для самих евреев как личностей нравственных. И как тут не вспомнить знаменитые слова Спасителя, сказанные о Нафанаиле: “Вот, подлинно израильтянин, в котором нет лукавства” (Иоан.1, 47). Значит, чистосердечие, искренность, м.б., даже простодушие были всегда в еврейском народе (разумеется, наряду с качествами противоположными, иначе незачем было бы Христу указывать на свойство  и с т и н н о г о  Израильтянина), но после отвержения евреями Мессии стали иссякать и вытесняться этими противоположными качествами вплоть до закрепления последних в официальном законодательстве.

Это я к тому говорю, Лия, что ныне,когда отказ от насилия и демагогии стал уже требованием самой истории,в еврейском народе должны, наконец, заговорить в полный голос “истинные израильтяне”, чья нравственность не имела бы ничего общего с “нравственностью” Шулхан Аруха. Из моих слов не следует, что еврейская солидарность должна быть упразднена,но она должна быть очищена от духовно-растлевающих и позорящих её законов, обычаев и привычек.

Духовное отрезвление еврейского народа или даже части его имело бы громадное оздоровляющее влияние на нравственную атмосферу во всём мире, на способность человечества выжить через созидание более нравственной и потому более жизнеспособной цивилизации. Изменение нравственной атмосферы в еврейском народе жизненно важно для всех, не только для одних евреев. И мне кажется, что это обстоятельство должно побудить евреев отнестись к критике в их адрес более ответственно, чем это обычно принято. А вдруг это критика не злопыхательская, но доброжелательная, несмотря на всю её горечь?

Я думаю, что было бы хорошо, если б евреи признали интернациональный характер Октябрьской революции и интернациональную ответственность (а следовательно – и свою) за все её негативные последствия (а у неё были не только негативные последствия, в исторической перспективе положительные её стороны должны перевесить отрицательные, о чём я уже писал). Подобное признание,право же, куда более отвечало бы нелицеприятным фактам, нежели бессовестное шельмование русского народа во всём и вся, доходящее порою даже до совсем комических обвинений в том, что он оказался плохим материалом в руках прекрасных ваятелей-евреев (сам слышал от вашего брата). Каким же болезненным национальным самолюбием надо обладать, чтобы унасекомиться до подобных рассуждений.

 

6. НЕСКОЛЬКО ЗАМЕЧАНИЙ О ДУХОВНЫХ

ВЛИЯНИЯХ ОДНИХ НАРОДОВ НА ДРУГИЕ

 

Я мог бы ещё много сказать, возражая против утверждений Вашего письма, но ответ мой и без того получается пространным. Поэтому далее коснусь лишь той темы, которую затронул ранее и которая вдохновила Вас на замечательные увещания, - темы грядущей руссификации. Выше я уже сказал, что слово “руссификация” Вы поспешили истолковать в самом низменном смысле, как насильное навязывание другим народам русских начал. “Но как же можно иначе понимать это слово? – недоумеваете Вы. – Как возможна свободная руссификация, если русских не любят и презирают от ГДР до Узбекистана, от Грузии до Прибалтики?”. Но прежде, чем ответить по существу, хочу сказать, что отношение к русским среди народов СССР и советского блока в действительности более сложное, чем это представляется иногда (а мне самому тоже раньше казалось, что оно вполне однозначное).

 

Не раз и не два приходилось мне слышать за последние годы от узбеков, армян, удмуртов, болгар и даже от евреев слова о русском народе, полные самого неподдельного уважения и дружества. Я не могу забыть разговор с одной гэдээровской немкой, которая в ответ на мои шутливо-провокационные слова о ничтожестве русских стала горячо защищать нас, сказала, что только среди русских она чувствует себя свободно, поэтому и приезжает сюда каждый год в свой отпуск, что мы не ценим свои национальные качества, и вообще выказала себя такой страстной русской патриоткой, что даже удивила меня.

Кроме того, общаясь с русскими и нерусскими, я обратил внимание вот на какую закорномерность. Чем циничнее человек, независимо от его национальной принадлежности, тем свирепее и безапелляционнее его приговор русскому народу. А чем целомудреннее, тем вдумчивее и приветливее его суждение. Но какой же вывод можно сделать из этой закономерности? Не тот ли, что по мере высветления нравственной атмосферы в нашем обществе окрепнут и возобладают совсем иные песни о русском народе, нежели те, что поются ныне? Так что, по-моему, возможность такой перспективы было бы полезно учитывать.

Но разве дело в одних лишь симпатиях? Припомним, что язычники никогда не питали дружеских чувств к евреям. Но, однако, сумели понять, что есть евреи и евреи, и приняли всё то лучшее, что было в еврейском народе. Приняли Христианство, и таким образом немыслимая, казалось бы, “евреизация” народов свершилась.

Так то же евреизация! – скажете Вы. –То дело иное. Через евреев Христос вошёл в языческий мир. А кто войдёт в мир через русских? Или новый месия родится в России?

А как же тогда быть с эллинизацией древнего мира, с эллинизацией самих евреев? Как быть с американизацией мира нынешнего, этим естественным завершением европеизации?

 

Но Россия, в отличие от эллинов и римлян, в отличие от Европы и Америки, не имеет тех высших ценностей, которые могли бы обновить мир, - вот Ваша мысль.

Конечно, Америка дала миру самую законченную демократию и методы хозяйствования, казавшиеся до поры до времени предельно рациональными. Но разве эти американские дары не привели уже весь мир к глобальному кризису? Разве они уже не воочию отрицают сами себя? Разве американская эра в истории не накануне своего конца?

А если так, то, значит, иная нация, заключающая в себе иные принципы жизни, должна выступить на мировую арену. Однако для подобного выступления одних амбиций, слава Богу, недостаточно. Тут нужно выявить такие ценности в своей идеологии и жизни, которые действительно отвечали бы новым требованиям истории, соответствовали бы подлинным нуждам других народов.

А теперь спросим: какие же нации в наш век претендуют на духовное обновление мира? Как это ни странно, но на подобную роль в современном мире не претендует НИКТО – ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ИУДЕЕВ И РУССКИХ. Национальная мысль всех остальных народов связана изнутри той самой АМЕРИКАНИЗАЦИЕЙ, о которой речь шла выше. Мертвенно-механической по своей сути, духовно плоской, безликой, не знающей ни живого космоса, ни вздохов земли. И, будучи связанной изнутри, может лишь вырождаться в стадный инстинкт, стоящий на страже исключительно внешней и духовно-бессодержательной солидарности. Как бы на страже самой пустоты. И эта насмешка над целомудрием национального чувства, эта его профанация, это опустошение его от внутренней божественной жизни почти не сознаются современными АМЕРИКАНИЗИРОВАННЫМИ ПАТРИОТАМИ, кем бы они ни были, - литовцами, поляками или французами. Американизация сознания делает их патриотизм удивительно бездарным, духовно пустым и как бы волочащимся вслед за господствующими в современном мире антинациональными стихиями.

Какое уж там НОВОЕ СЛОВО в истории! Какое уж там одоление сотрясающего современный мир духовного кризиса! Очевидная пленённость американизированной национальной мысли враждебными ей стихиями, очевидная несвобода её и беспомощность, - разве не свидетельствуют они о том, что нужна чья-то помощь со стороны, что нужно чьё-то ОСВОБОЖДАЮЩЕЕ воздействие?

   

                7. ЧАЯНИЯ ЕВРЕЕВ  

 

Я не знаю, озабочена ли современная еврейская мысль духовным кризисом в человечестве и нащупывает ли пути его одоления (к сожалению, я не знаком до сих пор с трудами М.Бубера). Но если судить по выступлениям советских евреев-либералов, то создаётся впечатиление, что их эта проблема не только не занимает, но прямо-таки раздражает. Духовно-нравственная атмосфера на Западе представляется им естественной и здоровой, а разговоры о всяких там нравственных и идейных “вакуумах”, о национальной и семейной разрухе, о расчеловечивающем торжестве денег – если не провокационными, то неинтересными...

Спрашивается: в чём же причина такой удивительной нравственной нечуткости, такой загадочной подслеповатости, непонятливости и нелогичности? Неужели острота зрения здесь тоже не полезна, как и при рассматривании национального вопроса в СССР? Неужели и здесь близоруко щуриться куда приятнее, нежели просто назвать по имени очевидное? Но – почему? Там-то, в советских делах, понятно. Там – требуется, в соответствии с духом Шулхан Аруха, НЕ РАЗГЛЯДЕТЬ СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за нынешнее положение вещей и свалить всё на русских.А здесь-то почему щурятся? Да неужели только потому, что кризис вызван всем строем теперешней жизни, при котором совершенно непомерная власть уже принадлежит евреям, а ещё большая – предвидится в будущем? Да неужели всё дело в том, что евреям просто жалко расстаться с этой непомерной материальной властью?

Но в таком случае кто же эти “свободные мыслители” – великовозрастные младенцы, не способные осознать первобытность своих инстинктов, или обыкновенные мошенники вроде тех, что некогда шили новое платье глупому королю? Или полумошенники-полумладенцы?

Посмотрите, с какими саркастическими ухмылками произносят они слова о “гниении Запада”. Можно подумать, что только глупцы да люди с нечистой совестью не видят нового платья короля и не понимают того, что Запад благоухает всеми цветами рая... Но что же остаётся им делать? Профессия обязывает. Хочешь, не хочешь, а ухмыляйся, иначе рухнет мошенническая затея, и публика скажет, что западная цивилизация действительно гнила. Потому что разве не нравственная гниль все эти психоделические и сексуальные революции, бронированные двери от грабителей, социальные бури и всё разъедающий дух торгашества? Если всё это не гниение, то что же такое тогда гниение?

Чтобы дело не доходило до таких неприятных вопросов, надо отучить публику верить своим глазам и думать самостоятельно. Надо приучить её жить короткими и бессвязными мыслями, не подымаясь до обобщений и нравственного суда. Надо выдрессировать её так, чтобы она выражала своё недовольство лишь отдельными и, якобы, “изолированными” явлениями, не посягая при этом на основы безбожного строя жизни. Публику надо одурманивать, развращать и оскотинивать, делать её всё более управляемой, одновременно льстя ей и притворно восхищаясь её “свободой”, её “здравым смыслом” и т.д. Вот для этого-то, наряду со многим другим, и нужен административный контроль евреев - и над немецкой литературой, и над французской, и над греческой – да и только ли над литературой? Чтобы одни мнения распространять неустанно, а другие выпалывать и вытаптывать – и мягкой фальсификацией их, и грубой. Не брезгуя  при этом ни подкупом, ни шантажом, ни ударом ножа в спину. Потому что зачем же замыкать словесность в башню из слоновой кости? Настоящее слово должно пахнуть жизнью, деньгами, а если понадобится, то и кровью...

Искусство манипулирования массовым сознанием (и, в частности, интеллигентским сознанием) это одно из самых высоких искусств, которого не знали ни древние греки, ни простодушные мыслители-немцы. Но это и труднейшее в мире искусство. И самое, конечно, дорогостоящее. Шутка сказать! Организовать балаган таким образом, чтобы люди, даже видя своего короля голым, ухмылялись над словами мальчика о голом короле. И, находясь по уши в дерьме, потешались над фразой о гниении западной цивилизации.

Но, м.б., лишь интересы “либеральных” евреев так явно противоречат делу религиозно-нравстивенного возрождения народов? А интересы иудеев-ортодоксов соответствуют ему как нельзя лучше?.. Я повторяю,что не знаю, предлагает ли кто из них что-либо действительно целительное. Но если даже предлагает, то как согласуются эти предложения с древней талмудической верой в грядущее господство иудеев над всеми народами? Это же не на русско-православном, а на иудейском знамени начертано: “СВЕТ СОТВОРЁН ЛИШЬ РАДИ ЕВРЕЕВ; ОНИ СУТЬ ПЛОД, А ВСЕ ПРОЧИЕ НАРОДЫ ТОЛЬКО ЕГО ШЕЛУХА”(Шене Лухов Габериф) и “БОГ ОТДАЛ ЕВРЕЯМ ВЕСЬ МИР В СОБСТВЕННОСТЬ” (Шулхан Арух, Хошен Гамишпат, Хага). Похоже на то, что идеал иудеев так далеко отстоит от чаяний и надежд всех остальных народов (и, кстати сказать, множества самих евреев), что может быть осуществлён лишь посредством насилия и обмана. “Следует и надлежит присягать ложно, когда неевреи спрашивают нас, - содержится ли что-нибудь против них в наших священных книгах? Тогда мы обязаны утверждать под присягою, что не содержится ничего, ибо они, конечно, пришли бы в негодование, если б могли узнать истину” (Шаалоф Утшубот, бин ям Шелома, часть Иоре де а, параграф 17).

Получается странная картина: одни евреи лезут из кожи вон во имя своей свободы в чужих государствах, дискретидируя и разрушая в них идею нееврейской национальной солидарности; другие евреи, используя свою собственную национальную солидарность, всеми правдами и неправдами добиваются всё большего господства в экономической, культурной и политической жизни других народов; а третьи смиренно исповедуют свою веру в то, что некогда осуществятся величественные пророчества их священных книг, и евреи будут господствовать над всем миром...

Но что же тут странного? То ли, что ещё недавно столь единый народ разделился на столь духовно разные “течения”, или то, что “течения” эти, при всех их различиях, текут удивительно согласованно, без труда одолевая, казалось бы, непреодолимые противоречия и направляясь, по существу, к единой цели? Я думаю, что второе намного удивительнее, потому что духовное разделение внутри нации есть вещь обычная, но вот чтобы разделение это не ослабляло её, а усиливало – такого ещё не было ни в одном почвенном народе.

Знаменательно, что евреи-либералы не выступают против еврейской солидарности, но стараются дискредитировать и разрушить русскую солидарность и особенно оболгать “русскую идею” – идею свободы и братства народов. Относительно же “иудейской идеи”, беспредельно бесчеловечной, ограничиваются простым пожатием плеч. Что, разумеется, вполне устраивает смиренных её сторонников. И как тут возразить на утверждения, будто еврейский либеральный космополитизм и ортодоксальный иудейский мессионизм это всего лишь две стороны одной медали? Увы, при всём желании возразить нечего.

 

                      8. О ВЕРЕ В СВЯТУЮ РУСЬ

 

Я был бы искренне рад, если б в еврейском национальном сознании произошёл перелом и обнаружились действительно спасительные ценности для всех народов. В этом случае я не имел бы ничего против новой духовной “евреизации” мира. До мелких ли национальных амбиций (и всегда-то унизительных и смешных), если речь идёт о спасении от всеобщей духовной смерти? Русский человек как национальный тип достаточно смиренен перед истиной и добром, откуда бы они ни исходили.

Но если одни обещают нам в будущем упразднение народов, другие – ярмо и плеть, а  все остальные “глухо и немо” влекутся по наклонной к чему-то одному из обещанного, то, м.б., совсем не дерзостью и не гордыней будут слова о погибельности этого наклонного пути, но проявлением ещё не утраченной до конца духовной трезвости?  Отказаться от этих слов значило бы ПРЕДАТЬ всё лучшее из того, что было, есть и ещё может быть как на Западе,  так и на Востоке.

Скажут: А разве Россия не гниёт вместе со всем миром? А если гниёт, то чем же помогла бы ему  его “руссификация”? Где те реальные духовные ценности на самой-то Руси, почему их не видно? И не пустое ли это тщеславие упражняться в словах о грядущей руссификации мира, не умея при этом ясно определить те ценности, в которых он, якобы, нуждается?

Я признаю эти вопросы законными и постараюсь ответить на них ниже, хотя бы и кратко. Но предварительно спрошу: А Вы, Лия, не замечали, что как только захочется кому-нибудь похихикать над русской ли идеей, над Святой ли Русью, то обязательно не удержится сей насмешник и заодно непременно похихикает над словами о “загнивании Запада”? Не замечали?.. Да постойте... Да ведь Вы же сами в своём письме тоже посмеялись над тем и другим, а я и забыл. Так вот, как Вы думаете, случайна ли эта связь?.. Или есть действительно нечто общее  между верой в Россию и признанием нравственной гнилости современной цивилизации, западной по своему происхождению? По-видимому, связь всё-таки есть, если даже отрицатели России о ней свидетельствуют невольно. Но что же следует из этого? Не то ли, что хотя Россия и разлагается вместе с остальным миром, но лишь в силу того, что приняла чуждую для себя цивилизацию, чуждый строй жизни и чуждые ценности. А в её собственных недрах скрыты иные начала, порабощённые до времени и потому неприметные для поверхностного наблюдателя. И вот, поскольку сегодня ни один народ (за исключением евреев, но о них я уже сказал) не обнаруживает мессианских притязаний, не ощущает в такой степени, как русские, ИНОЙ ПРАВДЫ, противостоящей западной цивилизации, то почему бы, по крайней мере, не предположить, что православно-русские начала, МОЖЕТ БЫТЬ, и спасительны? А вдруг?.. Или лучше сгинуть всем миром, предварительно просвистав все отпущенные Богом таланты, но зато уж до последнего хрипа скаля насмешливо зубы – и над Святой Русью, и над словами о “загнивающем Западе”?

А ведь что такое эта вера в Святую Русь? Разве не вера в аскетическую собранность, отвергаемую всё решительнее западными христианами, начиная с блудливого Ренессанса, а ныне и совершенно уже нелепую в глазах обезумевшего мира? Разве это не вера в необходимость РЕЛИГИОЗНОГО СТРОЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ, вне которого личная религиозность разрушается неудержимо с каждым новым поколением? Разве вера в Святую Русь – не призыв ко всем народам Земли верить в Святую Англию и в Святую Францию, в Святую Грузию и в Святую Армению? Или верить в буржуазную родину куда как спасительнее? А на краю бездны, уже балансируя, в особенности?

Мне могут сказать, что ведь были уже средние века, была и аскетическая собранность, и религиозный строй  общественной жизни. Всё это было – да сплыло, потому что невыносима стала  для человечества деспотическая скованность, и нельзя ему без свободы.

Но, м.б., потому и сплыло, что было несовершенно, замутнено и искажено чуждыми Христианству началами? М.б., надо было выявить до конца в истории эти чуждые начала для того, чтобы опознать их полностью и извергнуть? М.б., потому и разделились на Западе истина и свобода и противопоставили себя друг другу? А если разделились, то что же это за свобода, которая вне истины? И что это за истина, которая вне свободы? Порочность их разделения очевидна, равно как и то, что никакого выхода из своего тупика Запад не знает. Для него либо “истина” - и тогда костры инквизиции. Либо “свобода” – и погружение в нравственную тьму и безумие.

Но, м.б., консервативное Православие с его неразвитыми и как бы окаменевшими формами потому-то и было консервативным, что содержало в себе в потенции такое единство истины и свободы, время выявления которого ещё не настало? Не цветут же зимою цветы, не бегут животворные соки в деревьях, но, словно мёртвые, стоят они, сокровенно живые, ожидая своего часа.

Вера в Святую Русь, следовательно, это ещё, помимо прочего, вера в то, что истине не страшна свобода, что только в свободе истина и возможна, а потому все иноверцы имеют такое же право на жизнь и творчество, такое же право на созидание своей государственности со своим особенным строем жизни, как и представители господствующей конфессии.

Вот свобода, которой не знают ни явные, ни тайные сторонники насильственной централизации и подчинения всех безрелигиозному и безнациональному строю жизни. Вот свобода, лишь начатки которой едва проступали в прежней России, вымораживаемые постоянно ледяными ветрами. Но эти начатки растут из самой сердцевины русской нации. И надо уничтожить до конца русский народ, чтобы уничтожить эти начатки.

 

                      9. ЯЗЫКОВАЯ РУССИФИКАЦИЯ

 

Вы скажете: Если так, то для чего же тогда вы так нахваливали советскую руссификацию? Какая же в ней свобода?

Но разве советская руссификация это насильственное внедрение русского мировоззрения и русских обычаев в нерусскую среду? По-моему,  они не только никуда не внедрялись, но даже в самой русской среде искоренялись весьма усердно. Советская руссификация выражалась до сих пор в том, что в партийно-государственной жизни на собственно русских территориях, а также в общесоюзном руководстве, увеличилась роль русского элемента, смягчилось официальное отношение к русской истории, дотоле вполне русорфобское. Перестали хулить, например, Кузьму Минина и князя Пожарского за то, что они были защитниками Русской земли. Наши чудесные народные сказки, первоначально оплёванные за их “реакционность”, были реабилитированы и допущены к русским детям. И т.д. и т.д. Что же в этом плохого?

Кроме того, все эти годы шло приобщение народов СССР к русскому языку как к языку общесоюзному. Но что же в этом плохого? Разве не ясно, что в таком многонациональном государстве, как СССР, должен быть какой-то общепонятный для всех  язык? И разве не ясно, что русский язык подходит для этой цели лучше любого другого? Он, можно сказать, вне всякой конкуренции как по преобладанию в СССР русскоязычного населения и его соприкосновению практически со всеми другими народами, так и по своим внутренним достоинствам. Кроме того, русский язык это самый оптимальный выход народов СССР к мировой культуре. И этот выход, думается, ещё не осмыслен по-настоящему.

Если бы произошло чудо и за несколько десятилетий или веков перевели на языки малых наций большую часть мировой письменной культуры, то и тогда перевод новых произведений стал бы возможен лишь в самой незначительной степени. Малым нациям это было бы не под силу. И не потому, что возможности некоторых языков ограничены, а в силу самой малочисленности нации. Из чего следует, что для того, чтобы не превратиться в нации культурно-захолустные, им следует подсоединиться к какой-либо нации большой и пользоваться её языком как своим вторым, предназначенным исключительно для внешних культурных связей. Это единственная возможность спасти свой собственный язык и свою национальную культуру. Почему? Во-первых, потому что захолустье всегда было местом малопривлекательным и оставлялось при первой же возможности. Во-вторых, попытка перевести на язык малой нации всю громадную массу мировой письменной культуры равносильна попытке засунуть слона в чемодан. Ясно, что слон так и останется незасунутым, а чемодан будет раздавлен. Т.е. родной язык окажется разрушенным под напором нескончаемой лавины чужих слов, понятий и конструкций. Чтобы спастись от этого словесного всемирного потопа, малым нациям нужно что-то вроде Ноева ковчега, т.е. второго национального языка.

Мне кажется, что правильно понятая языковая руссификация является не угрозой для культур малых народов, исторически и географически тяготеющих к России, а, наоборот, единственным их спасением.

Но почему же руссификация? – м.б., спросите Вы. – Куда бы лучше примкнуть не к русскому, а, скажем, к англоязычному миру. Конечно, лучше!

Но почему же?

Да русских вот ненавидят, а англо-саксов, повидимому, уважают. У них и культура намного симпатичнее. И демократия это, знаете ли, не банка шпротов. А у вас даже Пушкин влияет сугубо материально... Да и вообще вы, русские, если говорить откровенно, антисемиты...

Я думаю, что каждый народ имеет право решать самостоятельно, нужен ли ему второй национальный язык, а если нужен, то какой именно. Но, решая этот вопрос самостоятельно, и россияне, и зарубежные славяне (а, м.б., и не только славяне), вероятно, будут учитывать и свои исторические связи с Русью, и удобство географической близости к ней. А также  то немаловажные обстоятельство, что новые живительные веяния идут именно из России.

Сближает их с ней ещё и этническое родство. Ведь не секрет, что русские впитали в себя какую-то часть почти каждого из соседних народов, а эти последние – какую-то часть русских. В настоящее время едва ли не большинство русских от смешанных браков. Так вот, игнорировать это обстоятельство было бы тоже неразумно. А если не игнорировать, то придётся признать, что оно тоже работает на языковую руссификацию.

 

10. РУССИФИКАЦИЯ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ

 

Есть, однако, ещё одно обстоятельство, работающее уже не только на языковую руссификацию россиян и зарубежных славян, но на руссификацию социально-политическую всего человечества. Я имею в виду грядущую трансформацию нынешнего принудительно-централизованного строя во всех его разновидностях в такое политическое устройство, которое обеспечивало бы действительную свободу для всех. Речь пойдёт опять не об уничтожении суверенитета народов, а, наоборот, о его спасении. И даже более того – о спасении самого национального их существования.

Дело в том, что если нынешняя направленность жизни сохранится, то исчезнут со временем не только языки малых народов (а затем и больших, кроме какого-нибудь одного), но и сами-то они перемешаются окончательно и упразднят взаимно друг друга. Всё нарастающие мировые сквозняки выветривают специфические ароматы народов, общемировые стандарты вытесняют всё самобытное или превращают его в музейные экспонаты. Тоскливое однообразие во всём, плоские мысли и чувства, как бы раздавленные тяжестью нарастающего автоматизма жизни...

Хотя разные нации обладают разной степенью растворимости, но надеяться на сохранение в таком мире могут только евреи с их уникальным историческим опытом пребывания в чуждой среде и не менее уникальной религией и психологией. Грузинам, к примеру, или молдаванам, чтобы не раствориться, пришлось бы усвоить еврейскую психологию и некоторые другие особенности, сближающие их с евреями. Но и в этом случае конкурировать с ними они не смогут. Для них это стало бы иным способом утраты своей национальной идентичности.

Направленность нынешней жизни может устраивать только тех, кто равнодушен к миру святому. Не может она устраивать и истинных израильтян, потому что их судьба станет подобной судьбе гоев.

Для спасения национальных организмов и святых отношений между людьми нужны совсем иные принципы жизни, нежели выдвинутые американской революцией. Нужно понимание того, что национальная территория не проходной двор для кого угодно; что это источник жизни и место творчества конкретной нации; что необходима как обеспеченность каждой нации своей землёй, так и известная замкнутость каждого социального организма, от семьи до национального государства. Необходимы спасительные стены и прочные двери, охраняющие внутренние устои народов и, вместе с тем, позволяющие им сотрудничать в общих их интересах.

Но как же возможно подобное устройство?

Выделяясь из союза народов в формально независимое национальное государство, нация оказывается фактически в полной зависимости от господствующих в окружающем мире стихий и иностранного капитала. Она вынуждена ради своей безопасности тратить громадные средства на оборону  и подчинять ей свою внешнюю и внутреннюю политику. А политике подчинять свою духовную жизнь, что означает её окостенение, которое порождает в обществе, в свою очередь, такие скрытные процессы, которые уже не осмысливаются им. Не осмысливаются всё нарастающие противоречия в государственном устройстве и в самой нации, до времени внешне благополучной, но разъедаемой изнутри эгоизмом её составляющих.

Идея политической независимости, стало быть, не такая уж безобидная вещь: льстя национальному самолюбию, она помрачает национальный разум со всеми вытекающими из этого помрачения последствиями. Политическая независимость не позволяет разгрузить национальную жизнь от слоновьей тяжести проблем, решить которые трудно даже большой нации, а малой нации вообще не по силам. Ситуация здесь напоминает ту, которая существует по части языка. Подобно тому, как для спасения  собственного языка  малой нации надо стать нацией двуязычной, так и для спасения своего самобытного лица ей надо примкнуть политически, сохраняя при этом самую полную автономию, к нации большой, чтобы через союз с нею обрести и внешнюю безопасность, и подлинную свободу для национального строительства. (1)

Новый тип свободных сообществ, в которых суверенитет каждой малой нации на её собственной территории признавался бы нацией большой, - вот альтернатива нынешним типам политических устройств, либо явно, либо скрытно космополитических.

Но есть ли в этой альтернативной системе ещё какой-нибудь положительный смысл, кроме указанного? Я думаю, что есть, и заключается он в следующем. Нынешняя цивилизация отрывает людей от земли, от исторической и нравственной почвы, в этом её неправда и разрушительная сила. Но возвращение к почве, к земле было бы не менее ложным, если бы означало окостенение или даже примитивизацию научно-технических, социальных и культурных возможностей народов, остановку в их развитии, отказ от творчества. Задача не в том, чтобы вернуться назад или застыть в каком-либо положении, а в том, чтобы изменить сам характер творчества, направить человеческую активность на путь служения истинным человеческим ценностям. Если нынешняя активность подкапывает сами основы нравственного и даже физического строя жизни, то ясно, что она противоречит самой идее РАЗВИТИЯ, которое предполагает не упразднение основ, но охранение их и раскрытие их содержания. Этот путь совершенствования бесконечен, потому что человек как образ Творца заключает в себе бесконечное.

Но раскрытие не есть дело простое, оно невозможно без ошибок или частично правильных решений, а полноценное отбраковывание того и другого возможно лишь в многообразном историческом опыте всего человечества. Поэтому так важно и сохранение многообразия типов жизни, и самораспределение народов на преимущественно-консервативные и преимущественно-новаторские. Чем меньше народ, тем спасительнее для него консервативная устойчивость и рискованнее поспешные нововведения, ещё не проверенные в исторической практике.

Сохранение преимущественно консервативных цивилизаций важно не только для малых народов, оно важно и для человечества в целом, т.к.обеспечивает его запасом устойчивости, спасает от скольжения к единообразию, при котором возможности творчества резко сужаются. (2)

 

11. РУССИФИКАЦИЯ ДУХОВНАЯ

 

Вы скажете: А почему это выявление новых политических и культурных принципов и воплощение их в жизни я истолковываю как руссификацию? Что же тут специфически русского в изображённом мною устройстве?

Ну, а разве современные демократии не несут на себе печати специфически американского духа? Очевидно, несут. Но, м.б., и более совершенное социальное устройство, если оно возникнет в России и распространится затем на иные регионы, будет тоже нести на себе черты, свойственные в той или иной степени всем народам, но особенно характерные именно для русских? Какие же это черты?

Я выделю из них всего две, на мой взгляд, главнейшие. Это прежде всего открытое и уважительное отношение к людям всякой национальности и всякой веры, чуждое высокомерия и кичливости даже при самой полной приверженности к своим собственным началам. А вторая черта – это явный или подспудный патриархально-религиозный строй их сознания, которому нужны высшие ценности для организации их жизни. Без этого высшего света русский человек чувствует себя как-то особенно неуютно и неуверенно, он утрачивает внутреннюю крепость, он раздирается противоречиями и оказывается как национальный тип намного слабее других национальных типов, более простых, но зато и более цельных, целеустремлённых и организованных.

Русский народ в буржуазных условиях может лишь деградировать нравственно и физически, спиваться и вырождаться. Но ведь деградируют постепенно и другие народы, только, повидимому, не так стремительно. Значит, новая организация жизни нужна всем, а русским особенно. Только она позволит им возродиться в национальном масштабе.

Ну, а если не только русские потянутся к новому образу жизни? Неужели они при этом не обнаружат в себе черты, сближающие их с русскими? А что если новый образ жизни будет признан оптимальным не только народами российского региона, но и других регионов? Например, американского. Ведь в США, по сообщениям американских газет, участвовала в последних избирательных церемониях только треть правоспособного населения. А остальные заупрямились, сражённые неверием в свою способность влиять на исход самых демократических на свете выборов. Похоже, что демократия невозможна не только в России. Она обнаруживает свою нелепость даже у себя на родине. И, как знать, не пожелают ли однажды нынешние две трети американцев чего-нибудь посвежее взамен  опостылевшей и смердящей демократии? “Да пусть спасение придёт даже из России, - скажут они, - Не задыхаться же в нашей клоаке”.

Свободное созидание на Земле социально-политических устройств, подобных чаемому российскому, не может не откликнуться на её народах. Оно выявит и разовьёт в них такие черты, которые пока что выражены сильнее всего у русских. Это будут их сугубо национальные черты, но вместе с тем родственные лучшим чертам русского народа. Парадоксальность духовной “руссификации” аналогична парадоксальности былой духовной “евреизации” христианских народов. Подобно тому, как эта последняя не упразднила их самобытности, но выявила в них дремавшие дотоле возможности, эта возможная в будущем духовная руссификация будет одновременно и возвращением народов к их собственным национальным началам, и, вместе с тем, раскрытием в этих началах новых и высших способностей.

Русская идея заключаетсяне в том, чтобы “играть первуюроль” в жизни других народов, а в том, чтобы послужить освобождению всех от современного удушающего мракобесия. Русская идея это идея свободы по преимуществу – свободы и братского согласия всех в Христовой свободе. И она не придумана чьим-то изобретательным умом, не рождена чьей-то самолюбивой фантазией, но явлена самим строем русской души, живой и пресветлой единством с миром Христовым, а без него бессильной и жалкой в своей деградации...

В России после всего пережитого должен быть большой свет. И я не сомневаюсь в том, что он не только осветит весь нынешний мир в его истинном виде, но, главное, даст силы многим народам; и они станут сами источниками света и засияют по-своему, многоцветно раскрывая с разных сторон единую правду Божию. И тогда уже будет нечто большее, чем память о первых и последних, но сладкий плач о всякой былинке и всяком творении. Ещё униженных, но столь дорогих, что невозможен будет сам Рай без их спасения и единения с ними. (3)

Храни Вас Христос, Лия.

 

16 января 1979г.

 

ПРИМЕЧАНИЯ.

 

1). Здесь я подбирался к важной мысли о том, что национальный эгоизм так же разрушителен для нации, как и пренебрежение её законными интересами. Подбирался, но выразить чётко не сумел.Мысль о соборности народов пока лишь мелькает иногда в зачаточном виде, но не развивается. А без её развития не будет правильных ориентиров. Народы передерутся на радость их врагам.

2) Чтобы справляться с новыми проблемами, которые будут  возникать при любом типе обществ, как новаторском, так и консервативном, потребуется развитие мысли не только  научно-технической, но и национально-религиозной. Вот когда будет востребована мудрость монашеской аскезы. Востребована и развита применительно к разным сторонам  общественной жизни.

 (3)  Эк я забежал вперёд. Но не исправляю.

 

     

 

   

    

  

 

       

 

 

 

   

 



На главную
Rambler's Top100

Hosted by uCoz